Начиналась жизнь
Посвящаю дочери Дине
ФАЙВЛ СИТО
Прототипы этих образов беспризорные мальчики, которых первая империалистическая война лишила родителей, выбросила на улицу и толкнула на путь преступлений.
Для тех, кто знал Файвла Сито, ясно, что он наделил некоторых героев не только своими внешними чертами, но и наиболее характерными особенностями своей натуры.
Во второй половине двадцатых годов в еврейской советской прессе появились первые рассказы Сито, которые говорили о том, что в литературу пришел своеобразный писатель. И тема, и язык, а главное юмор были свежи и новы.
Первую свою книгу «Детдом 40» («Начиналась жизнь») Сито написал в девятнадцать лет и посвятил ее своим воспитателям, которые помогли ему стать настоящим человеком. В посвящении говорилось: «Первая моя книга воспитавшим во мне человека». Сито, как и его героев, воспитывала молодая Страна Советов. Первая его книга так и начинается словами: «Родина моя, Советская страна!»
Писатель Файвл Соломонович Сито родился в тысяча девятьсот девятом году в Гродно. В раннем детстве он потерял родителей. В тринадцать лет Сито попал в один из харьковских детдомов, где воспитывались сотни таких же бездомных, как и он.
Файвл Сито начинает читать и потихоньку, чтобы никто об этом не знал, писать. Он пишет о том, что пережил в годы бездомных скитаний, о людях, с которыми встречался в разных городах. Но для того, чтобы писать, нужны были знания. Файвл Сито решает поступить на работу в типографию. Однако чем ближе он знакомился с печатным словом, тем яснее становилось ему, что без образования он писателем не станет.
И потом, когда имя Сито уже стало известно широкому кругу читателей по повестям «Детдом 40» и «Сенька Горобец мой лучший приятель», писатель понимал, что ему необходимо еще учиться. Он поступает в Одесский педагогический институт.
Напряженные годы учебы и работы принесли свои результаты. Сито написал за это время много рассказов, выпустил книгу литературных пародий и эпиграмм, писал пьесы для детей.
В тысяча девятьсот тридцать пятом году ЦК комсомола Украины назначил Файвла Сито редактором детского журнала «Октябренок». В журнале были напечатаны детские пьесы Сито: «Шика-заика», «Одноногая курица» и другие.
В первые дни Великой Отечественной войны Сито поступил в военное училище. «Долг писателя-коммуниста быть там, где народ сражается за свою свободу», писал он в одном из своих писем. И в грозные годы войны он служил родине своим острым пером. Он был редактором военной газеты «На разгром врага», много писал, закончил повесть «Богуславцы», продолжал работу над романом о поэте Ошере Шварцмане, часто выступал в периодической печати и на открытых вечерах и митингах.
В сентябре тысяча девятьсот сорок пятого года смерть вырвала из рядов советских писателей талантливого писателя Файвла Сито.
А. Гонтарь
СЕНЬКА ГОРОБЕЦ МОЙ ЛУЧШИЙ ПРИЯТЕЛЬ Повесть
1. ТЫ БУДЕШЬ ХОРОШИМ ЖУЛИКОМ
Мы ровесники.
Сенька широкоплечий, здоровый, я, наоборот, худощавый, к тому же еще и длинноносый. Мой длинный нос вызывает постоянные насмешки товарищей.
Мне даже прозвище дали Долгонос. Что ж? Долгонос так Долгонос, не всели равно? У нас так уж заведено: дали тебе прозвище носи и не обижайся. Я и не обижаюсь.
Сенька, между прочим, зовет меня и «Долгонос» и «Лямза». Почему Лямза? Потому, что лямзить это мое дело. Я, можно сказать, спец по этой части.
У каждого своя профессия, моя лямзить.
Сеньку зовут у нас «Горобец». Почему так? Потому, что он подскакивает на ходу, как воробушек: скок, скок
Горобец говорит:
Долгонос, видишь, женщина пирожки продает? Подойди и слямзи парочку. Давно мы по пирожкам скучаем.
Готово! Хорошие пирожки!
Горобец говорит:
Долгонос, у меня штаны спадают, вон человек ремни продает. Достань мне один.
Хорошо. «Достал». Получай ремень. Что бы Сенька ни приказал все делаю. Очень я его люблю. Сенька Горобец мой лучший приятель.
С Горобцом я познакомился в нашем городе.
Это было осенью. Стою я как-то, продаю папиросы. Подходит ко мне какой-то паренек и трах кулаком по ящику; папиросы в грязь. Папиросы не мои, мне их дали для продажи, авось что-нибудь заработаю.
У меня даже слезы на глазах показались.
Хам, смотри, что ты наделал!..
Тогда он подошел ближе и втоптал мои папиросы в грязь. Я заплакал.
Нюня, чего ревешь? Что случилось?
Слышите! Он еще спрашивает, что случилось!
Как я покажусь теперь Абе
делом. Он в большой опасности. Но и от меня зависит немало. Появись кто-нибудь и не успей я подать Сеньке знак, тогда нам обоим несдобровать.
Я стою на «зекс». Я стерегу. Стерегу Сеньку. Стерегу себя. Мои глаза не должны никого пропустить.
Прошло минут пять. Сеньки все нет. Я тихо насвистываю. На нашем языке это означает:
Ну, что?
Вдруг мне чем-то накрывают голову. Ничего не вижу. Ой, думаю я, верно, мне сделали темную и сейчас начнут бить. Мне закрыли глаза и рот, и я даже не могу Сеньку предостеречь: «зекс» уноси, мол, ноги, Горобец!
Но тут я получаю пинок.
Готово, это я.
Оглядываюсь Горобец!
Пошли.
Мы идем. Да, работа сделана чисто! Сенька таки стащил меховой воротник. Хороший воротничок! Из мягкой лисьей шкуры выглядывает головка с двумя голубыми стеклянными глазками. Горобец говорит, что это дорогая вещь. Он стянул лисицу у актрисы. Откуда он знает, что она актриса? Он видел ее фотографию на стене. Она улыбается. На шее у нее лиса, та самая лиса, которая лежит сейчас у Сеньки за пазухой. Этот же портрет мы видели и раньше на афишных столбах.