- Ну, конечно, он сам упал и сломал себе шею! - усмехнулась "теоретик".
- А вы знаете, очень может быть... - сделал вид, что припоминаю, ответил я. - Там очень сильно пахло марихуаной. Возможно он сильно перебрал с этим делом и когда увидел меня, попытался подняться, но потерял равновесие и упал. Никогда не мог понять, почему революционеры курят марихуану в таких количествах. И даже, говорят употребляют более серьезные наркотики. Наверное это пробуждает революционное сознание. - совершенно серьезно сказал я. - Или усыпляет обычное, человеческое...
Я посмотрел прямо в глаза "революционной преподавательницы", откровенно усмехнувшись.
- А дальше? - журналистка-тихоня, смотрела широко открытыми глазами.
- А дальше я заглянул в окно и увидел привязанную к стулу Габриэль. Я хотел сразу же разбить окно, но в этот момент в комнату зашёл один из этих сумасшедших "революционеров" и увёл Габи из комнаты. Я разбил окно и влез в комнату. Через щель в двери я увидел, что они записывают видео. Думаю, вы скоро его увидите. В нём они грозили, что будут отрезать сначала пальцы, а потом отрежут голову Габриэль, если правительство не выпустит террористов из тюрем.
Я специально сказал с этими подробностями и это действительно произвело впечатление. Вздох изумления пронесся над толпой журналистов.
- А может это были просто угрозы, но они бы не сделали этого! - снова та же "социалистка".
- Вы знаете у меня не было никакого желания проверять это! - ответил я. - Я видел, что Габи сильно напугана. Она не такой несгибаемый борец, готовый пожертвовать частями своего тела, включая голову, на дело революции, как несомненно сделали бы вы, поэтому я хотел во что бы то ни стало освободить её. И когда тот изувер завёл её обратно, я хотел предложить ему отпустить Габи в обмен на автомат, который был у меня в руках. Я протянул его ему прикладом, чтобы показать мои мирные намерения, но он очень резко повернулся и ударился лицом об приклад. Я не думал, что от этого можно умереть, но он умер. Наверное очень слабая голова у него была. У революционеров это часто встречается. В этот момент женщина, которая осталась в другой комнате стала стрелять через дверь в нас. Я испугался и выронил автомат из рук. Он упал на пол и видимо от удара стал строчить, как сумасшедший. Пули прошли через дверь и в комнате кто-то упал. Мы с Габриэль вышли и увидели, что женщина лежит на полу и из неё течёт кровь. Я конечно хотел ей помочь, подошёл, проверил пульс, но она умерла. Вот теперь всё... - я развёл руками.
- Хм! - недоверчиво фыркнула преподаватель марксизма, но я только снова развёл руками.
- Простите, господа, мне необходимо быть с моей девушкой. Она ещё не совсем оправилась от всего произошедшего. - поспешил я опередить журналистов. - Спасибо за ваше участие! Всего доброго!
Я повернулся и не оглядываясь пошёл к дому. Арнольд
следовал за мной.
Как только за ним закрылась дверь он захохотал:
- Давно так не смеялся! - сказал он через минуту. - Как тебе удаётся так держать себя в руках?
- Арнольд, у меня есть одно важное преимущество: я очень многое повидал и пережил. Но у обычного человека эти стрессовые ситуации убивают кучу нервных клеток и им трудно в конце жизни оставаться спокойными. А мне ведь досталась совсем новёхонькая, нетронутая нервная система, так что мне всё нипочём! Ну, почти...
Напоследок, устроители фестиваля организовали совместный прощальный ужин, с музыкой и танцами. Габи к этому времени полностью пришла в себя и наряжаясь на это мероприятие весело вертелась перед зеркалом, тихонько мурлыча какой -то мотив. Я с улыбкой смотрел на неё и радовался, тому обстоятельству, что у неё такая крепкая нервная система, способная, за столь короткий срок, вернуться в обычное состояние. Хотя в ночь нападения и похищения, я очень переживал за неё, так она была напугана. Но уже на следующий день, на концерте, Габи буквально оттаяла от той бурной поддержки зрителей, которую они продемонстрировали, когда узнали о наших ночных приключениях. А мои вечерние процедуры, в сочетании с сеансом рейки, не оставили и следа от стресса.
"Милый единственный, сон мой!" - расслышал я слова, которые напевала Габи и подойдя сзади поцеловал её в тонкий вырез на спине.
Габи тихонько ойкнула и прижалась ко мне, не поворачиваясь.
- Надеюсь, сон твой это я? - прошептал я ей на ушко, обнимая.
- И не только сон, но и явь! - Габи развернулась и прижалась ко мне. - Спасибо тебе, что ты есть!
- А без тебя не было бы и меня такого...
Мероприятие проходило в самом большом зале Бонна - Бетховенхалле. Устроено оно было по немецкой традиции: с музыкой, выпивкой и закусками. Только на этот раз хозяева отказались от обычных столиков и сделали огромный шведский стол, вытянувшийся вдоль стены и оставивший свободным всё пространство зала для танцев и перемещений приглашенных. Когда мы добрались сюда тут вовсю бурлило броуновское движение международных талантов.
- Саня, Габи! - почти сразу же услышал я голос Виталия и попытался найти его в толпе.
- Мы здесь!
Наконец я заметил машущего нам рукой Виталия. Возле него толпились и остальные участники нашей группы. По всему было видно, что чувствуют они себя не совсем уютно. Но это и понятно: десятки известных артистов, о которых они раньше только слышали или видели по телевизору, с бокалами шампанского и других разнообразных напитков дефилировали вокруг них, нагоняя мандраж.