- Добрый вечер фрау Марта и герр Клаус! - прислонившись к голове Габи, сказал я в трубку.
- Добрый вечер, дети мои! - услышал я голос будущей тёщи. - Очень рада, что у вас всё прекрасно! Мы смотрели ваше выступление. И не только мы - весь дом! Уже заходили соседи - поздравляли!
- Да у нас вся школа собиралась смотреть! - встрял Тобиас. - Представляю сколько завтра будет разговоров!
- Привет, Тоби! - сказал я ему. - Ну что, помнишь я тебе говорил, что сестра твоя станет звездой? А ты сомневался...
- Ну, дайте же и мне хоть слово вставить! - послышался откуда -то издалека голос Клауса. - Габриэль, Саша, я очень, очень рад за вас! Я конечно слушал много раз запись вашего выступления, но на концерте было что-то просто фантастическое! Саша, я, как отец, хочу сказать тебе особенное спасибо за дочь! За всё! Ну ты, понимаешь о чём я. За то, какой она стала! Ну, приедите - поговорим! Удачи вам!
- Спасибо, Клаус! - я сильнее прижался к Габи, обняв её. - Спасибо за такую дочь! Это такое сокровище, за которое я буду вечно вам с Мартой обязан!
Сказав это я тут же ощутил на щеке губы Габриэль.
- Ну, мы, наверное закончим на этом, а то Габи целоваться хочет!
- Ну, Саш! - теперь я ощутил довольно чувствительный шлепок пониже спины.
* * *
На второй день фестиваля прибыла вся правительственная делегация Советского союза во главе с Генеральным секретарём Леонидом Ильичем Брежневым. Об этом мы узнали из утренних репортажей по телевидению. Сидя за столом и наслаждаясь прекрасным кофе, я всмотрелся в лицо Генсека. Несмотря на перелёт, выглядел он достаточно бодрым, уверенно спустился по трапу и сразу полез целоваться с канцлером Вилли Брандтом, который встречал его на аэродроме.
- А почему он целуется? - сморшила носик Габи. - У вас так принято? Но я не видела, чтобы ты целовался с остальными музыкантами.
- Этого мне только не хватало ! - в ужасе воскликнул я. - Слава богу, мне есть с кем целоваться! Причем, в неограниченных количествах!
Я снова взглянул на экран и увидел спускающегося по трапу Хонеккера. Вид у него был не очень уверенный и держал он себя как бедный родственник на празднике. По всему видно было, что разговор у него с Леонидом Ильичем был далеко не из приятных. Интересно, а когда самолёт Брежнева делал остановку в Берлине и Хонеккер его встречал, они тоже целовались или на этот раз Леонид Ильич отказал ему в любви? Но то, что он привёз этого мерзавца в Бонн - хороший знак! Значит он действительно настроен серьёзно на переговоры с Западом об улучшении отношений и готов сдать своего другана по коммунизму, по которому тюрьма давно плачет. Сам Леонид Ильич тоже не пай-мальчик и с ним разговор тоже будет начистоту и без дураков, но, насколько мне удалось его просканировать, ещё не всё потеряно и он вполне вменяем.
Ровно в одиннадцать за мной прибыла машина от канцлера.
- Солнышко, не скучай без меня! - сказал я, целуя Габи. - Я постараюсь побыстрее.
- Не беспокойся обо мне и делай всё, как надо. Не спеши! - удивила меня Габи своей серьёзностью. А я вспомнил, что она даже не спросила куда и зачем я еду.
- Спасибо, милая! Ты лучшая девушка на свете! Я тебя люблю!
- И я - тебя! - эхом ответила Габи.
Я даже не заметил куда и как долго меня везли, погруженный в мысли о предстоящем разговоре, очнувшись только когда автомобиль плавно въехал в распахнувшиеся ворота и прошуршав по дорожке из крупного красного песка, остановился у входа в белый особняк окружённый пышной растительностью. Парень, ехавший рядом с водителем, быстро вышел из машины и не дав мне самому
открыть дверь, распахнул её. Интересно, какие инструкции насчёт меня он получил и что думает, оказывая такие знаки внимания совсем молоденькому пацану? Я не успел ещё полностью выбраться из авто, когда дверь дома отворилась и на пороге появился спортивного вида молодой человек, с цепким взглядом.
- Добро пожаловать, мистер Александр! - произнес он с явным американским акцентом. - Мистер президент ждёт Вас.
- Добрый день! - ответил я. - Спасибо.
Парень жестом предложил мне войти в дом. Снова коридор с богатой отделкой, как в доме канцлера, резная дверь, уютная гостиная, уставленная по периметру полками с книгами. Я только переступил порог, как отворилась другая дверь и в комнату вошёл Никсон. Его я помнил хорошо.
- Добрый день, Александр! - поздоровался Никсон немного рокочущим баритоном. - Зови меня просто Ричард.
- Добрый день, Ричард! - ответил я, ничуть не удивившись его словам.
Никсон был квакером - последователем очень интересной ветви протестантизма. Одним из догматов которой было то, что все люди равны, независимо от их положения или общественного статуса. Поэтому они всегда и со всеми были на "ты", будь это простой столяр или хоть сам король. Обосновывали они это тем, что в каждом человеке скрыта частица бога - "внутренний свет", поэтому придуманные людьми титулы и звания, на самом деле ничего не стоят. Значение имеет только внутренний божественный свет. Поэтому, кстати, у них не было церквей и тем более священников. Каждый человек сам, напрямую общается с богом и никакие посредники ему не нужны. Тут я был с ними полностью согласен.