Одежда не оставляла сомнений в бедности ее обладательницы. Черные накидка и платье порыжели от старости и казались слишком легкими для путешествия поздней осенью. Белые хлопчатобумажные чулки латаны-перелатаны, а туфли совсем стоптаны. Девушка не носила перчаток, и время от времени меняла руки, пряча одну из них под накидку и придерживая другой пакет на коленях. Руки ее с миниатюрными пальцами и просвечивающими сквозь кожу голубоватыми венами выглядели более тонкими и белыми, чем можно было встретить у бедной девушки; указательный палец левой руки объяснял причину его верхняя фаланга загрубела от иголочных уколов. Очевидно, юная путешественница была швеей.
Узнав о своей попутчице все, что могли поведать его глаза, Хамфри тем не менее продолжал смотреть на нее словно зачарованный. Его беспокоило, не голодна ли девушка, не являются ли ее бледность и апатия результатом длительного недоедания? Он был хорошо знаком с бедностью во всех ее проявлениях и знал немало случаев, когда тарелка крепкого бульона или гоголь-моголь, приготовленные экономкой его хозяина, оказывались эффективнее любого лекарства.
Хамфри и сам успел изрядно проголодаться, так как, желая поспеть на дилижанс, пропустил обед, но добрая женщина, в чьем доме он останавливался, наведываясь в Кембридж, щедро снабдила его провизией на дорогу завернутая в чистую салфетку, она лежала в саквояже. Хамфри намеревался перекусить во время остановки в Ньюмаркете, что вошло у него в привычку.
Когда они подъезжали к городу, мысли Хамфри были сосредоточены на свертке с едой. Он надеялся, что во время остановки, девушка сойдет вместе с остальными, и направится в гостиницу, дабы получить свою долю пирога, окорока и сыра, приготовленных для тех, кто в состоянии за них уплатить. Однако она оставалась на своем месте, не проявляя ни малейших признаков интереса, и Хамфри вышел во двор понаблюдать, не запаслась ли его попутчица едой на дорогу, испытывая, подобно ему, недостаток в карманных деньгах. Он дважды обошел двор, держа сверток в руке; его пульс частил от предчувствия неловкой ситуации. У девушки не было еды. Она сидела все в той же позе, одной рукой придерживая сверток на коленях, а другую, пряча под накидкой; ее неподвижный взгляд был печальным.
Мысль обратиться к молодой женщине при подобных обстоятельствах, а тем более предложить ей пищу, не вызывала у Хамфри восторга. Ему самому слишком часто приходилось подвергать испытанию свою весьма уязвимую гордость бедняка. С другой стороны, он знал, что если поест сам и не предложит спутнице составить ему компанию, то мысль об одинокой голодной девушке, сидевшей в карете, покуда остальные закусывали, долго не даст ему покоя. Уж лучше оказаться в неловком положении. Хамфри решительно вернулся к дилижансу и спросил:
Вы не собираетесь сойти?
Казалось, девушка возвратилась издалека, чтобы ответить:
Это Ньюмаркет, не так ли?
Я слышала, как возница объявил, что это Ньюмаркет. Я схожу не здесь.
Ее голос оказался не слишком приятным тихий, хриплый и слегка гнусавый. Он, однако,
не был резким, а в словах ощущалась трогательная простота.
Разумеется, вы можете оставаться в карете. Однако большинство пассажиров вышли. Дело в том, что до Бери еще два часа.
Знаю. Именно туда я и еду.
Я имею в виду Большинство пассажиров вышли, чтобы перекусить.
Разве вы не голодны?
На лице девушки промелькнуло слабое подобие интереса. Потом она покорно пожала плечами:
Со мной все в порядке не беспокойтесь.
Это решило все. Хамфри быстро поднялся в карету и сел рядом с девушкой.
Я не могу позволить себе питаться в гостиницах, сказал он, развертывая салфетку и раскладывая ее содержимое, но меня хорошо снабдили в дорогу еды куда больше, чем мне требуется. Не разделите ли вы со мной мои запасы?
Хамфри понял, что оказался прав. Девушка была голодна. При виде пищи ее глаза прояснились, а губы стали влажными.
Если вы в самом деле можете поделиться, неуверенно промолвила она.
Мне не хочется выглядеть прожорливой, но я не завтракала.
Не завтракали? изумленно переспросил Хамфри, глядя на еду, которой его снабдили, потому что он не обедал, и думая об ожидающем его ужине.
Должно быть, вы ужасно голодны! Возьмите пирог с мясом. Я сытно позавтракал мне хватит окорока.
Ну, тогда большое спасибо. Голос девушки звучал все еще неуверенно, но, взяв пирог, она жадно впилась в него зубами. Крошка упала ей на губку, и она быстро слизнула ее розовым кончиком языка. Съев добрую половину внушительного куска пирога, она заговорила снова:
Понимаете, я не смогла уехать в Бери вчера вечером и была вынуждена где-то остановиться. Ночлег стоил шесть пенсов, а завтрак еще шесть, но у меня после платы за проезд оставалось только девять пенсов.
Откровение ее было настолько душераздирающим, что Хамфри постарался над этим не задумываться.
Значит, вы едете в Бери?
Да. Я переезжаю к моей тете.
Слова были произнесены вполне обыденно, но у Хамфри сложилось впечатление, что план этот не являлся добровольным выбором его собеседницы. Поэтому он промолчал, а девушка вновь занялась пирогом. Хамфри редко приходилось видеть, чтобы такие большие куски еды исчезали столь быстро. Стараясь действовать по возможности незаметно, он отломил половинку мясного рулета и положил на салфетку рядом с ломтиком сыра. Съев свою половинку, Хамфри промолвил: