Мною всегда ставилась на первый план одна немаловажная цель добиться взаимопривязки науки и производства, которая должна будет не только сохранить научно-технический отрыв Смоленской Руси от других стран, но и стимулировать дальнейшее развитие общественно-производственных
сил моего государства. Фундаментальная наука, если, конечно, так можно выразиться, прозябала на вторых ролях, уступив в моих училищах пальму первенства прикладным дисциплинам. Я считал, что на данный исторический момент гораздо важнее в металле создать, например, тот же микроскоп, нежели строить ничем не подкрепленные, зачастую антинаучные теории о строении и свойствах того или иного вещества.
Наглядные примеры выгоды тесной связи профессиональных училищ, активных «научных» изысканий с производством были у всех перед глазами. Технически грамотные кадры производили уникальные и пользующиеся спросом на зарубежных рынках наукоемкие товары. Полученные от продажи этих товаров капиталы частично вкладывали в подготовку новых научно-технических кадров. Для всех мыслящих людей становилась очевидной связь между финансированием и развитием училищ, с одной стороны, и продажами хайтековых товаров, что производились с помощью выпускников этих училищ, с другой стороны. Для тех же, кто подобную взаимосвязь не мог самостоятельно разглядеть, ее узреть помогал я. И сейчас сомневающихся в пользе всемерного развития научно-технических знаний и естественнонаучных дисциплин среди руководящей прослойки вовсе не оставалось. Такого результата я всеми силами и добивался, чтобы никакие в будущем турбулентности не смогли сбить Русь со стези поступательного развития.
Еще издали завидев кавалькаду телохранителей, с которыми я ни на миг не расставался, часовые засуетились и со скрипом распахнули въездные ворота Гнёздовской крепости. Здесь, в одной из казарм, практически ежедневно заседали полковники и комбаты, а также другие ратные и служилые интендантские чины, входящие в состав Главного военного совета.
И двух суток не прошло, как я переключил их внимание с планирования предстоящей весенне-летней военной кампании на подготовку зимнего учебного похода к истокам Днепра. Этот поход, по моим замыслам, будет иметь еще и немалый практический смысл. Прежде всего, предстояло разведать места залегания железных руд и некоторых других полезных ископаемых. Домны пожирали железную руду со страшной скоростью, быстро исчерпывая ее запасы, из-за чего печи были вынуждены простаивать без дела. Кроме того, в местах длительных стоянок войск будут закладываться городки, которые ближайшим летом я планировал наполнить литовским контингентом.
К этому моменту летнюю кампанию мы в общих чертах уже разработали. Теперь дело стало чисто за практическим исполнением намеченных планов интендантскими подразделениями ГВУ. Поэтому, когда я им подбросил новую вводную с зимним учебным походом, работа в службах закипела с новой силой.
На сегодняшнем совещании обсуждался наиважнейший вопрос комплектации войск инструментами. Это и понятно, если перед участниками похода ставились ярко выраженные строительные и поисково-геологические цели и задачи.
С собой в Смоленск я забрал некоторых служащих ГВУ. Перед учебным походом я планировал успеть скататься с инспекционной поездкой в Полоцк и Минск. А гэвэушники, прежде всего из кадрово-аттестационного отдела советника Страшко, мне были нужны для аттестации на профпригодность командного состава новых белорусских полков.
Глава 3
За безопасность путешествия целиком и полностью отвечала моя охранная сотня ратьеров. Мы ходко шли по замерзшему руслу Западной Двины, оставляя за спинами лишь снежную взвесь, вылетающую из-под копыт коней. Я вместе со служащими управлений путешествовал в каретах на полозьях, назвать эти комфортабельные домики на лыжах санями как-то не поворачивался язык.
На поле недалеко от города мы застали за тренировкой две витебские ратьерские сотни. Готовили их два десятка смоленских ратьеров. Моих гарцующих впереди телохранителей сразу
признали, тренировка прекратилась, витебские сотни по команде быстро построились. Поприветствовав друг друга, наскоро пообщавшись с местными командирами, мы оставили местных кавалеристов продолжать занятия, а сами двинулись в город.
Мужики, то и дело попадавшиеся на дороге, ведущей в город, едва завидев нашу кавалькаду, останавливались и внимательно нас рассматривали. К новой экипировке конных войск они уже привыкли и потому не проявляли никаких признаков беспокойства.
Сам город нас встречал, просыпаясь под тревожные удары в железные била. Ворота окольного города были гостеприимно открыты. От бывшей Вечевой площади, переименованной в Соборную, навстречу въезжающему в город конному войску спешил уездный наместник вместе с целой камарильей служилых и бояр.
Жихан Ферапонтович соскочил с коня, подошел, нервно сжимая в руке шапку, поклонился и торжественно произнес.
Государь! Владимир Изяславич! Рады видеть тебя в Витебске! Милости просим!
Здорово Жихан Ферапонтович! поприветствовал я в ответ.
Вокруг нас стали собираться любопытствующие толпы горожан.