Медленно отодвигаю от себя бокал.
Вижу, ты всё решил и распланировал. С арайнэ Андой, моей домохозяйкой, ты, полагаю, тоже договорился?
Конечно.
Набитый золотыми кошель и впрямь разрешал многие заботы. И почтенная арайнэ, сколь бы невысокого мнения о фрайнах и их содержанках ни была, с показной неохотой деньги приняла и поторопилась забыть что о досадном происшествии, что о беспутнице, едва не замаравшей репутацию честной уважаемой домовладелицы.
Посетить нашу обитель и предупредить о своём дальнейшем отсутствии я, вероятно, не могу.
Вам с Миреллой нельзя пока покидать пределы дворца.
Но хотя бы написать Грете я могу?
Стефан медлит, однако всё же кивает.
Если пожелаешь. Письмо передадут лично в руки. И само собой, ты не можешь рассказать ей или кому-либо ещё всю правду.
Разумеется, отодвигаю бокал аж на середину стола, потому что, кажется, вот-вот схвачу его и запущу в Стефана. А что с моими клиентами?
С кем?!
Я позволяю себе на секунду-другую насладиться видом мужского
в сомнениях. Осанка её идеальна, настоящая благородная фрайнэ по рождению и воспитанию, платье богато, но не вызывающе роскошно. Высока ростом, стройна, тёмно-каштановые волосы убраны под сетку, искусно подкрашенное лицо надменно. Она окидывает комнату беглым взглядом, подчёркивающим, что ей известно, для кого предназначены эти покои изначально, изображает небрежный жест, и служанка удаляется беспрекословно. Гостья же замирает в паре шагов от стола, смотрит на меня, озарённую светом огнёвки, стоящей рядом на треножнике. Тонкие губы кривятся в усмешке, лимонная жалость пополам с приторно-розовым снисхождением.
Вижу её впервые, эту не молодую уже, хотя по-прежнему статную, притягивающую взор женщину.
Но имя её мне известно, как и половине Империи.
Первая и единственная признанная фаворитка императора Стефанио, та, кто, в отличие от его жён, была подле него все эти годы.
Глава 4
Я молчу, не торопясь начинать неизбежный разговор, и Мадалин оглядывается заново, нарочито неспешно, напоказ.
Прежде эти покои предназначались для близких родственников императора, она делает паузу в ожидании моего ответа, однако я по-прежнему храню молчание, и волей-неволей Мадалин приходится продолжить. Последними здесь жили кузины Стефанио, дочери его дяди, императора Филандера Шестого. После того, как младшая из них вышла замуж и покинула дворец и столицу, эти комнаты опустели на долгие годы. И вот моих ушей достигает удивительная весть, будто покои эти снова заняты, а кем никто в точности поведать не может. Пришлось мне самой, повинуясь извечному женскому пороку, взглянуть на того, кого в них поселили. Вернее, на ту.
Связь между причиной и следствием складывается мгновенно, выстраивается, словно заученная наизусть схема артефакта.
Стефан не просто решил отужинать в другом месте, вне стен этой комнаты. Его нет во дворце, он опять где-то там, в городе, поэтому фрайнэ Жиллес сочла уместным воспользоваться отсутствием венценосного любовника и почтить личным визитом диковинную зверушку, пробравшуюся в императорские покои.
Скажу по чести, ожидала я всякого, но не того, что предстало моего взору, Мадалин подходит вплотную к столу, с интересом скучающим, каплю брезгливым разглядывает разложенные на столешнице предметы.
Полагаю, вы его очередной самородок?
Простите? всё-таки я решаю уточнить, что гостья имеет в виду.
Версия может быть не одна, необязательно то, о чём мне подумалось первым делом.
Что ж, вероятно, для вас раз вы здесь уже не секрет, что Стефанио питает некоторую слабость к людям, сумевшим скрыть свой дар от ока Заката и развить его самостоятельно. Он восхищается высотами, достигнутыми этими людьми на ниве колдовства и самосовершенствования, и находит полезным держать эти самородки поближе к себе, Мадалин осторожно, двумя пальцами, подцепляет округлый осколок стекла, лежащий с краю, поднимает на уровень глаз. Рассматривает с нескрываемым изумлением, недоумением, что толкового можно сотворить из куска этакого мусора. Поэтому он решил соединить юную фрайнэ Асфоделию и фрайна Шевери так никто из них не пропадёт зазря. Впрочем, прежде в своём желании окружить себя одарёнными Стефанио не заходил настолько далеко и не позволял одному из них человеку неизвестного рода занять комнаты своих кузин.
Стёклышко ложится на старое место.
Она старше Стефана о том неизменно упоминали сразу после оглашения её статуса фаворитки.
Она состояла в свите каждой из его жён, а прежде служила его матери, императрице Терессе.
Она дважды вдова, первый брак остался бездетным, а дети от второго уже вступили в пору цветения юности.
Кажется, будто она была при нынешнем дворе всегда, не воспетая в песнях и стихах красавица, но привлекательная тем сочетанием несовершенных черт и восхитительного очарования, что порою пленяло сильнее любых канонов идеальной красоты.
Такова воля Его императорского величества, стараюсь говорить ровно, спокойно, не желаю выдавать тревоги.
И для каких же целей вас поселили здесь, арайнэ?.. Мадалин вновь умолкает, смотрит выжидающе.
Фрайнэ Астра.
Ах, фрайнэ, в медоточивом тоне ложечка недоверия. И взгляд исполнен удивления, фальшивого насквозь. Из рода?