Его любимое оказалось крабовыми палочками. У каждого свои склонности.
Порейко разлил по рюмкам из мгновенно появившейся перед нами бутылки.
С приездом, сказал он.
Глаза у него были светло-карие, почти зеленые, кошачьи, злые.
Спасибо, сказал я. Со знакомством.
Он внимательно смотрел, как я пью. Я пил не спеша,
без жадности.
Порейко удовлетворенно кивнул и залпом кинул в рот содержимое своей рюмки.
И чем же ты им не понравился? спросил Порейко.
Могу предположить, ответил я. Один из них по имени Кирилл увидел, как я разговариваю с Александрой, и решил меня наказать.
А как же ты разговаривал?
Обыкновенно. Мне интересно было на Александру поглядеть. Она красивая.
А ты, парень, наглец!
Посмотреть никому не запретишь.
Порейко достал гребешок и снова принялся раскладывать черные волосы поперек лысины. Видно, это было его любимым занятием.
И что же ты сказал Кирюше? спросил Порейко.
Я его не трогал. Не лез. Но не люблю, когда руки распускают.
А Александра сказала тебе, что у него черный пояс по карате? спросил Порейко.
Она ничего сказать не успела. Я его раньше выкинул.
Не похоже.
Спросите у бармена.
Спрошу. И у Александры спрошу.
Любопытно, подумал я. Бывают люди, которых до старости зовут Сашками, а Александру называют Александрой. Значит, в ней что-то есть...
А ты хоть знаешь, кто такой Кирилл? спросил Порейко, пряча расческу в карман.
Теперь знаю, сказал я. Ваш местный бандит.
Шантрапа, заметил Порейко. Но они не в законе, они отмороженные. Тебе это что-нибудь говорит?
Говорит. Старших не уважают.
Их приходится наказывать, сказал Порейко и вздохнул, как палач, уставший от этих висельников. Еще по одной?
Как скажете.
Я никак не мог найти с ним правильный тон. То в ответ на его «тыканье» я тоже обращался к нему на «ты», то вспоминал о том, что он лет на пятнадцать старше меня, и становился вежливым.
А ты вообще-то употребляешь?
Когда надо, могу пить.
А сейчас надо?
Я хотел бы здесь осесть на время. Может, на работу устроюсь. Мне с вами ссориться не хотелось бы.
Почему?
Потому что вы авторитетный человек.
Это тебе Аркашка сказал?
С Аркадием мы о вас не говорили. Мы вообще мало с ним говорили. Я на утреннем поезде приехал, а потом он на службу ушел.
Значит, ты полседьмого пришел?
Примерно.
Порейко, довольный, засмеялся. Он щурился и мотал головой, тщательно уложенные пряди рассыпались, упали на нос.
Ох, Ритка тебе и задала! заявил он утвердительно.
Я ничего не ответил. Маленький городок, все спальни под рентгеном...
И куда же ты работать намылился? спросил Порейко. Он снова достал расческу, чтобы привести волосы в порядок.
Я в армии механиком-водителем был.
Генерала возил? Порейко улыбнулся, улыбался он некрасиво, недобро.
Разных людей приходилось возить, сказал я. И разные машины осваивал.
Может, и БМП?
Может быть.
И танк?
Может быть.
Я надеялся, что танка у них здесь нет и они не смогут меня проверить. Шофер я хороший, в двигателях разбираюсь, но танк водить не приходилось. Хотя, впрочем, это тот же трактор.
А точнее? спросил Порейко.
Надо будет, расскажу и точнее.
Вот сейчас и надо, приказал Порейко.
Не понял! Я хотел, чтобы мой голос прозвучал агрессивно, но не слишком.
Ладно, сказал Порейко. Пошли ко мне.
Куда?
Слушай, парень, рассердился Порейко. Мы здесь люди солидные. Хотим тебе помочь. Не пойдешь приведут.
Меня пугать не надо, сказал я.
Порейко поднялся.
Бутылка водки осталась на две трети полной. Порейко с жалостью поглядел на нее, и мне вдруг подумалось, что сейчас он ее сунет в карман и унесет. Но если он и хотел так поступить, то сообразил, что при мне так делать не стоит. Он громко сказал бармену:
Посуду забери, чтобы не пропала.
Бармен, который наливал пиво из крана двум девицам с багровыми рожами бомжей, кивнул.
Пошли. Порейко, не оглядываясь, пошел к выходу.
Я последовал после секундной паузы. Все пока шло по моему плану, однако мне надо было показать некоторое сопротивление, чтобы Порейко убедился в том, что я подчиняюсь ему принудительно.
Мы вышли на улицу не рядом, а последовательно я шел в двух шагах сзади.
Улица была пустынной, лишь возле ларьков бродили женщины, а у одного из них разгружали «Газель».
Навстречу нам шел Одноглазый Джо.
Ну что? спросил у него Порейко.
Жить будет, ответил Джо и расхохотался. Он любил громко смеяться. Я видел его «дело» у полковника Миши. «Дело» умещалось на листке компьютерной распечатки, но от этого его биография не становилась проще. У него было две судимости за хулиганство, он проходил совсем близко от посадки в деле о групповом изнасиловании неприятный тип.
Ты проще, Джо, мягко сказал Порейко, но это тоже звучало как приказ.
Смазали и пластырь наложили. Но она сказала, что голова болит, и ее домой отправили. Сказали, чтобы полежала, потому что есть опасность сотрясения мозгов.
И тут уж Джо нельзя было остановить.
Ты чего? прервал его смех Порейко. Что тебя, идиота, веселит?
Мозги, признался Джо. У нее мозги!
Куда больше, чем у тебя, сказал Порейко. Понял?