Снаружи, кажется, было темно, но внутренняя часть хижины освещалась светом старой керосиновой лампы.
Немного шагов перед кроватью хлопотал мужчина, который раньше сидел сна-ружи в снегу, у маленького газового кипятильника, работавшего на пропане. Он был все еще закутан в желтую, широкую одежду, которая доставала до лодыжек, перехваченную только чем-то вроде пояса из ткани, который был дважды обвит вокруг бедра. Шерпу, проводника Вайгерта, нигде не было видно.
- Как ваши дела, господин Вайгерт?
Полный, глубокий голос Штайнера звучал дружелюбно и немного заботливо. Он говорил по-немецки без узнаваемого акцента.
Вайгерт не ошибся. Действительно Штайнер знал его имя. Только Петер Филлигер и Клаудия Аполлонио знали, что он отправился в Тибет. Он путешествовал с фальшивым паспортом, который Клаудия обеспечила ему. И монахам, которых он опрашивал в Ташилунпо о местопребывании Штайнера, он не называл своего имени.
- Откуда вы знаете, кто я такой?
- Требуются ли для этого обоснования?
Штайнер занимался дальше маленьким кипятильником.
- Я как раз и знаю это.
- Но только два человека знают, что я в Тибете.
Вайгерт вместе со своим спальным мешком уселся на кровати. Если не считать того, что его мышцы болели, он снова чувствовал себя очень хорошо.
Штайнер посмотрел на него. При этом Вайгерту бросилось в глаза, что у него были голубые глаза. Взгляд заставлял предположить сильную волю, которая скрывалась за ним.
- Есть такие вещи, господин Вайгерт, которые вы не можете понимать, как бы вы не старались.
- Или вещи, о которых вы не хотите сказать мне.
Штайнер не ответил, а поставил наполненный водой чайник на газовый кипятильник. Потом он засыпал внутрь что-то, что выглядело как травы.
Вайгерт пришел, потому что он принял вызов, брошенный ему судьбой. Он хо-тел кое-что узнать, но он не знал, с чего и как он должен был начать. Пьер Мартен назвал ему перед смертью имя Штайнера. Он решил начать с этого.
- Откуда вы знали Пьера Мартена?
Штайнер, казалось, был доволен приготовлением чая. Он сел на выступ стены, прямо напротив Вайгерта.
- Мартен нашел меня, так же, как вы тоже нашли меня.
- Нашел? Значит ли это, например, что вы здесь спрятались?
Штайнер улыбнулся, но ничего не сказал.
- Вы не очень разговорчивы. Ну, неудивительно для человека, который ищет уединенности в этом мире гор.
- Слова это только один путь, чтобы что-то сообщить.
- Вещи, которые я хочу знать, можно сообщить только словами.
- Вещи, которые вы хотите знать, избегают слов.
- Меня радует, что вы, кажется, знаете мои желания.
Вайгерт
похожее на небольшую снисходительность было в его голосе. Он встал с выступа стены, присел на корточки рядом с кипятильником и взял ручку чайника, в котором дымился чай. Штайнер пододвинул сосуд к Вайгерту.
- Что вы видите?
Вайгерт был озадачен и в то же время сердит.
- Чайник.
- Вот-то то и оно, Вайгерт. Вы видите чайник, но не руку, которая его держит, которая двигает его, которая, в конечном счете, определяет, что происходит с ним. Потому что чайник скрывает руку.
- Прекрасно. Но чем чайник связан с СС?
- И с СС тоже. Но, прежде всего, с историей.
Штайнер налил чай в две глиняные миски, которые стояли на земле рядом с кипятильником. Он взял обе и подал одну Вайгерту. Когда тот взял ее, то увидел узор на ней: черное солнце! Выжженное в глине, как в коже людей! Рука Вайгерта дрожала. Несколько капель чая капнуло на его спальный мешок.
- То, что вы видите в истории или в политике, это события, которые вы можете воспринимать: революции, войны, выборы, изобретения, идеи. Если вы ищете причину события, то опираетесь на другие события и пытаетесь выстроить при-чинно-следственные связи. Но и все эти события тоже лежат в ограниченной области вашего восприятия. При этом они всегда остаются на уровне, на котором вы можете слышать, видеть, читать, понимать и думать. Вещи, которые л-жат по ту сторону этого порога, в реальном мире, в котором вы, как вы верите, двигаетесь, не имеют никакого значения не имеют для вас, а также не имеют для многих других. Вы близоруки, Вайгерт. Вы не узнаете руку за чайником, и вы узнаете историю только тогда, когда она проявляет себя в материальном ми-ре. Но тогда она больше повинуется только силам, которые давно развернулись в другом месте.
- И какие силы должны это быть? Судьба? Провидение? Бог?
В голосе Вайгерта был циничный оттенок. Штайнер, кажется, проигнорировал это.
- Я верю в божественную силу, так как я верю в себя и в то, что я видел, пусть даже и не органами чувств, которыми видите вы.
Может, Штайнер сумасшедший? Не в клиническом смысле, вероятно, думал Вайгерт. Но, вероятно, он в Тибете попал под власть какой-то религиозной иллюзии. Буддийский эсесовец из Третьего Рейха, который исполнял длящееся десятки лет раскаяние в горах? Вайгерт должен был узнать, почему он и его товарищи прибыли в Тибет и, вероятно, еще более важно, почему Штайнер все еще был там.
- Вас и других людей послали сюда в 1942 году, как утверждаете вы, по меньшей мере. Но что было так важно в вашей миссии, что лично Гиммлер выбирал вас? Или, спросим иначе, какая связь существовала между Третьим Рейхом и Тибетом?