- Пожалуйста, Вы сначала. Да, там, в третьем ряду.
Он указывал на Вайгерта. Случайность? Все равно, теперь ему не об этом нужно было думать. Он должен был задать свой вопрос.
- Господин министр, на лбу убитого находился символ, который ему выжгли, вероятно, на нем. Этот символ представляет собой что-то вроде солнца с двенадцатью скошенными на их концах лучами. Могли ли Вы объяснять нам, пожалуйста, значение этого все же скорее необычного действия преступника или преступников? И, во-вторых: насколько связан этот знак с признанием в покушении Исламского народного фронта?
Все присутствующие, кажется, ждали этот вопрос.
- Вы же господин Вайгерт из «Листка», если я не ошибаюсь?
- Совершенно верно.
- Ну, я прочитал ваши статьи. Но при этом мне неясно, откуда вы взяли ваши сведения. Я могу сказать вам об этом только следующее: ни на ком из убитых, ни на Фолькере, ни на двух его телохранителях, за исключением огнестрельных ран не обнаружено никаких особенных признаков, связанных с покушением.
Вайгерт молчал. Его явно недоверчивое выражение лица заставило Лёзера еще добавить.
- Сообщения о выжженном знаке на лбу президента Еврофеда просто неверны.
Шепот прокатился по залу. Краем глаза Вайгерт увидел, как телевизионщик Штайнберг презрительно улыбался.
Вена, 20 ноября
Вайгерт распахнул дверь кабинета и упал в свое кресло. Тольмайн прервал борьбу человека против машины.
- И? Что выдал Лёзер?
- Полную фигню.
- Ну, в этом-то как раз ничего нового. Но судя по твоему выражению лица, это было не очень благоприятно.
Вайгерт вытаскивал свои записи из папки.
- Внимание: этот знак, который был на лбу у Фолькера
- Ну и что с ним?
- Лёзер утверждает, что ничего такого вообще не было!
Тольмайн присвистнул сквозь зубы.
- Это может оказаться неприятным.
- Что ты имеешь в виду?
- Если Лёзер или полиция лжет и можно будет их в этом уличить, тогда у них будут серьезные проблемы. Если нет, тогда мы окажемся дураками.
- Тебе нужно было бы однажды подробнее объяснить значение словечка «мы». Это я окажусь в дураках!
- Косвенно. Но сначала наш «Листок». Тогда шеф закрутится. И потом он примется за тебя.
Логика Тольмайна была неподкупной.
- Что ты планируешь теперь?
- Сначала я разыщу кого-то, кто может подтвердить мои сведения. В конце концов, я не был единственным, кто видел труп Фолькера. И потом я должен узнать, в чем тут дело с этой штукой на лбу Фолькера.
- С первой задачей это будет очень нелегко. Если Лёзер знает об этом, то он примет все меры, чтобы никто не проболтался. В конце концов, он министр. Для него в полной мере открыты некоторые возможности. Но если его неправильно проинформировали его люди, то для тебя это несколько проще.
- Ты забываешь третью возможность.
- Какую?
- Вероятно, они не хотят, чтобы их расследованию мешали. Якобы они преследуют конкретный след.
- И какой же след?
- Лёзер заявил, что сегодня утром пришло заявление с признанием Исламского народного фронта. Он говорит, что письмо подлинное.
- Зачем ему тогда умалчивать об уродовании Фолькера?
- Понятия не имею.
Мучитель Тольмайн снова обратился к объекту
своего желания. Всегда, когда он был в этом настроении, Вайгерт думал, что клавиатура развалится. Но до сих пор она выдержала Тольмайна.
- Я иду к Хилльгруберу, чтобы обсудить это дело с ним. Вероятно, он захочет написать свой комментарий.
- Хилльгрубера еще нет.
Когда Тольмайн говорил это, он не глядел вверх. Его черты лица были сдержаны. Пальцы последовательно лупили по клавишам.
Вайгерт зажег сигарету. Кто-то должен был подтвердить ему то, что он видел. Ему был нужен свидетель, которого он даже не называя имени мог бы про-цитировать. Вальтер Мюллер позволил ему взглянуть на труп Фолькера. Мюллер тоже видел это. И он был его бывшим школьным приятелем и другом.
Вайгерт потянулся к своей электронной записной книжке, чтобы узнать телефонный номер. Сначала он попробовал найти Мюллера у него на службе. Там его не было. Он дежурил прошлой ночью, и поэтому сегодня у него выходной. Значит, он дома.
- Мюллер слушает...
Голос звучал заспанно.
- Это Ганс Вайгерт. Извини, что разбудил тебя. Но мне, к сожалению, нужно за-дать тебе несколько вопросов по делу Фолькера.
- И даже если ты позволишь обыграть себя на бильярде следующие сто раз, эта история табу.
Голос Мюллера стал внезапно бодр. Но ты же это не всерьез!?
- Как раз всерьез.
- Можно спросить, почему?
- Нет, нельзя. Или ты хочешь, чтобы я потерял работу?
Это прозвучало довольно серьезно.
- Послушай внимательно, Вальтер. Я клянусь всеми святыми, что я никому не назову твое имя в этой связи. Оно не появится в газете, и я также не назову его никому в редакции. Ясно?
- Ты заведешь меня в дьявольскую кухню, Ганс.
- Но ты же знаешь, что мы оба видели. Я имею в виду этот странный знак на лбу Фолькера. Лёзер час назад утверждал, что его не было. Если он продолжит настаивать на этом, все будут думать, что я это придумал. Мой шеф разорвет меня на куски, так же как конкуренты сделают это с «Листком». Разве ты этого не понимаешь!?