Меня мутило. Я смотрела на ладонь, которая просвечивала, словно была обычной тенью, вот только она парила в воздухе передо мной, а не была на стене или на земле.
Чего ты от меня ждешь? прошептала я, посмотрела на темное пятно, где могла находиться голова. Взять тебя за руку? Пожать ее и стать друзьями? я стиснула зубы. Я не стану.
Тень все ещё стояла и протягивала руку.
А если это уловка фейри? А если, взяв твою руку, я соглашусь на то, на что не должна? А если мое горло сжалось. Я тебе не доверяю. Я не могу.
Он шагнул ближе. Я сжалась, глаза расширились. А потом что-то появилось в воздухе, затрепетало между его ладонью и моими коленями. Оно опустилось на мою ладонь, и я смотрела туда, не могла сначала узнать, что видела.
А потом охнула.
Бумага. Сложенный пергамент с золотыми листьями по краям. Из запасов матери. После ее смерти я спрятала немного под матрацем, и только один человек знал, где бумага находилась.
Я с радостным воплем схватила пергамент и прижала к груди. Я подняла голову, открыв рот, чтобы заговорить с тенью, узнать, как он это получил, было ли это настоящим. Но тень пропала.
10
Даже очень сильный фейри не мог поддержать ужасный почерк Бриэль, а еще кляксы и ошибки.
Я снова сидела в безопасности своей комнаты, придвинув стул к цветному окну, где был лучший свет. Я читала послание, отчаянно искала признаки обмана. Но пока что все казалось настоящим.
Милая Вали, читалось там. Матушка Ула каже, тебя стащил фейри, и ты терь невеста, и старичок явился седня и сказал написать тебе письмо, что я в поряде. Я в порядке, Вали. Я не знала, что ты была в беде, в ту ночь, или спасла бы тебя. Я спасу тебя, общаю.
Твоя любяща сестра,
Б.
Я шмыгнула и прижала ладонь к дрожащим губам. О, Бриэль! Звучало как она. Моя храбрая и глупая сестренка, которая выбирала быть смелой, не понимая, что ее безрассудная смелость могла подвергнуть риску других. Она попытается сдержать обещание? Она пойдет в Шепчущий Лес, погонится за фейри, забравшими меня, и заблудится в мире фейри?
Нужно написать ей, прошептала я. Сказать ей не творить глупостей! я вскочила с кресла и стала искать в комнате. Тут точно должен быть пергамент и письменные принадлежности!
Но стойте Я замерла, перестав рыться в сундуке с нарядами, отодвинув шелк, сатин и бархат, чтобы проверить дно. Сидя на пятках, я сжала край сундука. Фейри не писали. Я не помнила, где узнала это, но это знание было распространенным. Фейри не умели читать или писать, не понимали магию создания меток на бумаге, чтобы передать слова и мысли. Я не найду письменные принадлежности в доме фейри.
Я встала и опустила крышку сундука, а потом повернулась к комнате. Письмо Бриэль лежало на столе с украшениями, было для меня куда дороже, чем сияющие побрякушки. Я прошла к столу, подняла послание и прочла его снова и снова. Это была магия, которую я раньше не рассматривала кусочек души сестры в физическом облике. Что-то, что я могла держать, пока она была в другом мире.
Он доставит послание за меня. Должен, я дышала, успокаивая головокружение, унимая душу. Я должна была успокоить Бриэль, пока дурочка не попытается сдержать обещание.
Нужно было соврать.
Я посмотрела на письмо, дрожащее в моих руках. Ответного письма хватит? Бриэль не очень-то верила словам на бумаге. Она просто не поверит моему письму.
Должен быть другой способ.
* * *
Я не выходила из комнаты в тот день. Зеленая женщина навестила меня вечером, пыталась уговорить выйти во двор и поесть, но я твердо отказалась. Я сидела у тихого камина, и когда солнце стало угасать, и цветные лучи света поднялись по стенам, тускнея, я не стала зажигать голубой огонь. В комнате становилось все темнее, и мои глаза пытались привыкнуть
к этому мраку.
Но это работало. Вскоре дверь моей комнаты открылась. Я заметила темный силуэт жениха в проеме. Даже издалека он ощущался более плотным и настоящим, чем тень, с которой я встретилась на вершине сада.
Входи, сказала я, сев прямее в кресле.
Что-то в темном силуэте казалось удивленным. После мига колебаний он прошел в комнату и закрыл дверь, а потом подошел к креслу напротив моего у камина. Он не сел сразу же, а стоял, был огромным и тяжелым присутствием. Я слышала его глубокое дыхание.
Добрый вечер, миледи, наконец, сказал он.
Добрый вечер, милорд, я махнула на кресло. Можешь присесть.
Он послушался. Я ждала, пока скрип и шорох ткани не утихнут. А потом выждала еще немного, сцепив ладони, лицо было спокойным, хотя сердце колотилось в груди.
Письмо твоей сестры порадовало тебя?
Я посмотрела на него, забыв, что во тьме это было бесполезно.
Да, сказала она. Думаю, оно настоящее.
Так и есть.
Я скривилась, но подавила возражение. Зачем было возвращать недоверие?
Мне нужно поговорить с ней, сказала я. Это можно как-то устроить?
Он молчал пару мгновений, задумавшись. Я ждала, напрягшись, ощущая по очереди надежду и страх. Наконец, он сказал:
Если я найду перо и пергамент, ты сможешь написать ответ?
Да.
Это тебя устроит?
Я задумалась и покачала головой.
Нет. Бриэль может подумать, что меня заставили написать это. Мне нужно поговорить с ней.