О, спасибо. Жена здорова, а я некоторое время болел, но сейчас уже чувствую себя хорошо. Вы, кажется, были в Америке?
Да, но совсем недолго. Задержался лишь в Париже и Лондоне.
Вошла Кейт. Он поднялся навстречу и, поцеловав ей руку, сказал:
Я рад поздравить вас и видеть здоровой.
Спасибо за память и красивые цветы, ответила она.
Он обвел глазами комнату, заставленную корзинами и вазами.
Вижу здесь настоящий цветник.
Гого крякнул.
У нас здесь много друзей. Большая корзина от Юлика Залуцкого, что из Горани, та от барона Ирвинга, эта от Юзефа Чумского из Белосиц, а вот эта от известного писателя Адама Полясского, эти розы прислал известный поэт Стронковский, а которые в углу Кучиминьский или Хохля? Кейт, я уже не помню, от кого они?
Нет, они от Марыни, ответила она и пояснила, что это их служанка.
По лицу Тынецкого пробежала едва уловимая улыбка.
А вы помните поздравления с рисунками, которые каждый год в день ваших именин писали вам дети из школы в Прудах? спросил он.
О, да, конечно! оживилась Кейт. Это было так трогательно. Я сохранила их все, кажется, шесть штук.
Тынецкий слегка
покраснел.
Только пять, поправил он.
Возможно, но откуда вы знаете?
Потому что частично это были мои произведения. Учительница, панна Кобальская, занималась их оформлением, а я сочинял стихи.
Он засмеялся и добавил:
Это были никудышные стихи.
Вовсе нет, они очень милые. Так, значит, это вы? Боже мой, а я совсем не догадывалась и думала, что их автор панна Кобальская. Помню только, что тетя Матильда поздравляла ее, услышав эти стихи, и уверяла, что у нее поэтический дар, что-то необычное, а панна Кобальская принимала комплименты как должное. И вот когда только стала известна правда! Это было нехорошо с ее стороны.
Я должен защитить ее, улыбнулся Тынецкий, ведь она лишь выполняла мою просьбу. Ни за что на свете я не хотел быть узнанным.
Вот так открытие! Выходит, вы писали стихи и для тети Матильды, и для ксендза, и для генерала?
О, нет, дети просто переписывали их из учебника. Но у меня есть к вам просьба: не читайте никогда тех стихов.
Почему?
Потому что они ужасные. В их свете я выгляжу так, как женщина на фотографии двадцатилетней давности в старомодной шляпе.
Я так не думаю и не знаю, смогу ли поклясться, что не взгляну на те поздравления. Ваше предупреждение разожгло мой интерес. Женщинам нельзя выдвигать такие запреты, потому что ни одна не выдержит.
Верю, что и это правило имеет достойные исключения, ответил Тынецкий с поклоном.
Слишком большой риск, рассмеялась Кейт и подумала, что Тынецкий очень изменился в лучшую сторону. История с поздравлениями напомнила ей детские годы, проведенные в Прудах.
От воспоминаний повеяло мягким теплом.
Заботится ли сейчас, когда меня нет, кто-нибудь о славной Слепуне? спросила Кейт.
О ком, о ком? заинтересовался Гого.
Это кобыла, пояснил Тынецкий. Пани Катажина заботилась о старушке и спасла ее от смерти, когда пан Бартоломейчик хотел продать ее на живодерню. Да, Слепуня жива и даже поправилась. Валек получил насчет ее четкие распоряжения и заботится о ней больше, чем о других лошадях. И я не сомневаюсь в этом, потому что найден способ, который стережет совесть Валека: он получил маленькое повышение, но только на время, пока Слепуня здравствует. Паи Бартоломейчик ворчит, говоря, что благодаря этой прибавке Валек дотянет ее до ста лет.
Я желаю ей этого от всего сердца, усмехнулась Кейт. А вы в Варшаву надолго?
Мы как раз говорили с паном, что это зависит от моих дел, с которыми мне бы хотелось справиться за неделю две.
Если мои местные связи могут вам на что-нибудь пригодиться, отозвался Гого, с удовольствием посодействую.
О, нет, большое спасибо, не стоит беспокоиться.
Взглянув на часы, он встал с намерением откланяться, но Гого попытался его остановить.
Почему вы так спешите? Нам будет приятно, если вы задержитесь еще.
Тынецкий посмотрел на Кейт.
Не знаю, не мешаю ли я вам начал он.
Совсем наоборот, если вы располагаете временем
Конечно, оставайтесь, настаивал Гого, познакомитесь с интересными людьми, литераторами, художниками.
Он был заинтересован в этом и хотел произвести впечатление на Тынецкого, а еще больше желал, чтобы приятели воочию убедились, что граф-миллионер является кузеном его жены.
Оставайтесь, уговаривал Гого искренне.
С удовольствием воспользуюсь приглашением, согласился наконец Тынецкий, тем более, что мне действительно хотелось познакомиться с таким замечательным поэтом, как Стронковский. Он, кажется, совсем молодой человек?
Вы правы, ему немногим более двадцати, сказал Гого. Но меня удивляет, что вы слышали о нем, будучи за границей.
Я не только слышал о нем, я читал его стихи. В Париже есть магазин польской книги. И Полясского я тоже читал. Он очень талантлив, но я не разделяю его взглядов. Я, конечно, слишком слабо разбираюсь в литературе, чтобы иметь право высказывать о ней свое мнение. Я руководствуюсь исключительно простыми пристрастиями и поэтому предпочитаю книги Кучиминьского.
Я тоже, сказала Кейт.
А я наоборот, возразил Гого. Кучиминьский холодный. Он смотрит на жизнь с Луны или через микроскоп. Я знаю, что он популярен, и сам его признаю, но мне больше нравится Полясский.