она пыталась убедить себя в том, что здесь нельзя пользоваться шаблонными мерками. Любовь Марьяна не вызывала ни малейшего сомнения. Она была совершенно уверена в том, что, кроме нее, он никого не любил. Когда однажды она спросила его, любит ли он еще Ванду, он ответил:
Не люблю и никогда ее не любил.
Чего же еще она могла желать?.. И все-таки грызли и мучили ее подозрения: она знала, что он видится с Вандой в «Колхиде», что они разговаривают, а может может быть, даже встречаются наедине.
В отдел вошла разрумянившаяся Буба:
Уже седьмой час, дорогая пани Анна!
Сейчас заканчиваю.
Пойдемте! Вы даже не представляете, как я рада.
Семья Костанецких жила недалеко по улице Монюшки. Анна знала, что это состоятельные люди, пан Костанецкий занимает в промышленности по производству металла какую-то важную должность, однако не могла предположить, что настолько: семья из четырех человек занимала десятикомнатную почти дворцовую квартиру на третьем этаже, обставленную антикварной мебелью под дуб.
Как у вас здесь мило, сказала Анна.
Пани Костанецкая, седая в годах женщина с желтоватой кожей лица, худенькая, в цветном платье, улыбнулась доброжелательно:
Мне очень приятно, что вам у меня нравится. В свою очередь, я должна сказать, что, несмотря на все восторги и комплименты, какими Буба всегда наделяла вас, я не ожидала, что у нее такой симпатичный шеф.
Вскоре пришел брат Бубы, высокий, стройный молодой человек. Он поздоровался издалека, в оправдание показывая черные руки.
Надеюсь, дамы извинят меня. В дороге подвела машина, сгорели свечи, ну и притащили меня. Вот невезение, правда? Сейчас приведу себя в порядок. Извините.
Он был рыжий, а некрасивое лицо его густо покрывали веснушки, но Анне он понравился своей простой манерой держаться.
У вашего брата, спросила Анна, есть машина?
Он помешан на автомобилях, рассмеялась Буба, а ведь еще сопляк.
Ну, так уж и сопляк?
Ему еще только двадцать пять. Что это значит для мужчины?
После некоторой церемонии было решено, что Анна переночует в комнате Бубы. Там поставят кровать из комнаты для гостей, где, как объяснила Буба, как в гостинице.
Накануне ужина появился пан Костанецкий, седой, широкоплечий и немного ссутулившийся мужчина с пышными усами. Его манеры отличались достаточной галантностью. Разговаривал он с явным акцентом пограничных областей. К шоферу, который внес за ним пакеты, к жене, сыну и дочери, к слуге и горничной он обращался со словом «кухасю». Спустя несколько минут Анна так привыкла к этому, что при каждом обращении пана Костанецкого к ней она тоже ждала этого добродушного «кухасю».
Ужин состоял из трех блюд, очень изысканных и вкусных. Кроме пани Костанецкой и Анны, все переоделись к столу: Буба в вечернее платье, ее брат в смокинг, а отец в черный пиджак. Обстановка была сердечной и простой. Нетрудно было заметить, что все они не только дружны, но и любят друг друга.
Ну, Рысек, спросил пан Костанецкий сына, как там экзамены, кухасю? Сдал?
Молодой человек скривился:
Перенес на следующую неделю.
Снова! вырвалось у Бубы.
Видите, обратился к Анне, вздохнув, пан Костанецкий, какие проблемы с детьми. Вам это неведомо.
У пани Лещевой, папочка, поспешила объяснить Буба, есть дочурка, маленькая конечно. Зовут ее Литуня.
Кажется, ей третий годик? спросила пани Костанецкая.
Да, ответила Анна, в октябре исполнится три.
А как же, высоко поднял усы пан Костанецкий, идя на работу, вы оставляете ее одну дома?
Нет, моя девочка в Познани с отцом.
И вы не скучаете? со скрытым удивлением спросила пани Костанецкая.
Очень скучаю, но ничего не поделаешь. Я должна работать, а в Познани найти работу я не могла.
Воцарилось молчание. Пан Костанецкий проворчал:
Так так
Потому что женщины не должны работать, с неожиданной убежденность отозвался Ришард.
Иногда должны, усмехнулась Анна.
Женщины должны вернуться в дом, категорически заявил Ришард.
Рысю, мягко обратилась к нему Буба, ты повторяешь неразумные лозунги, которые, сам понимаешь, являются только пустой фразой.
О нет, не такой уж пустой. В современной Германии, в Италии этот лозунг реализуется.
Посмотрим, что из этого получится.
Хорошо будет.
Или плохо, Буба слегка покраснела. Как можно в твоем возрасте быть таким отсталым!
Буба, защищался молодой человек, нельзя самые современные направления называть отсталостью. А вам отвечу, что не верю в то, что женщины
должны работать. Возьмем, например, вашу подчиненную, а мою сестру. Она зарабатывает сто с лишним злотых в месяц. И зачем?
Ты этого не понимаешь, потому что сам ничего не зарабатываешь, отрезала Буба.
Не об этом речь. Но, послушайте, Буба забирает эти сто с чем-то злотых на духи и шпильки у кого-то, кто содержал бы за эти деньги семью.
Не преувеличивай. Может, целый город содержал бы? Кроме того, я не являюсь примером.
Почему нет? Таких девушек множество. Возьми хотя бы тех, кого мы знаем, твоих подруг и сотрудниц. Лина, Зося Кашевская, Теймлерувна, Гвоздецкая, панна Марта, Туля Ленская, бесчисленное множество Если ты мне докажешь, что они должны работать, я соглашусь. Но ты сама знаешь, что им это не нужно. Они занимают только чужое место.