Соседи по столу отправились покурить, и майор на некоторое время остался один. К нему тут же подошел полковник Сандрин, заместитель по кадрам Военно-политической академии. Шмаков быстро вскочил, но полковник жестом усадил его обратно, а сам пристроился на свободный стул.
- Ну что, поздравляю тебя с окончанием учебы и присвоением внеочередного воинского звания, - он кивнул на майорские кубики. - Куда теперь?
- Не знаю, товарищ полковник, предписание еще не получено.
- Меня просили порекомендовать кого-нибудь для выполнения особо важного задания, - тихо сказал Сандрин, - выдержанного, устойчивого, хорошо знающего немецкий язык. Я сразу вспомнил о тебе. У тебя, Николай, с дойче все в порядке?
- Владею свободно, - доложил Шмаков, а сам подумал, что Сандрин перед разговором наверняка заглянул в его личное дело и выяснил, что он родился в Поволжье и после смерти родителей жил и воспитывался в семье немецких колонистов. Благодаря чему и уцелел в голодном 1921-м году. Так что с немецким языком у него действительно все было в порядке.
Полковник между тем продолжал:
- Я решил порекомендовать тебя. Характеристика с прошлого места службы отличная, преподаватели академии отзываются положительно. Политически ты вполне подкован, с морально-волевыми все в порядке, немецкий язык знаешь. Значит, подойдешь. Так что завтра, в десять утра, будь у меня кабинете, с тобой встретятся и поговорят. Если все пойдет хорошо, получишь такое назначение, о котором и не смеешь мечтать. А нет - укатишь в Белоруссию, в Минский укрепрайон. Ну что, по рукам?
Шмаков кивнул. Полковник поднялся и пошел на свое место. Николай задумался: это назначение могло означать все, что угодно, - от командировки в пограничный гарнизон до предложения поработать в Германии. И главное, уже не откажешься, сочтут карьеристом или, что гораздо хуже, трусом. И тогда прощай, любимая работа. И, скорее всего, решение уже было принято, иначе Сандрин не подошел бы к нему. Наверняка кандидатуру проверили, поговорили с преподавателями и товарищами в группе, побывали на прежнем месте службы. Завтрашние смотрины - не более чем формальность. Но все-таки надо выглядеть хорошо, решил Шмаков, помятая физиономия вызывает неприязнь. Даже если вчера был законный повод выпить.
Он вздохнул и отодвинул от себя рюмку подальше.
Москва
6 мая 1941 года
Генштаб РККА
Длинный дубовой стол занимал почти всю центральную часть зала оперативных совещаний. На том месте, где обычно сидел начальник Генштаба, сегодня расположился Сталин. Слева и справа от него разместились члены Военного совета и руководители наркоматов. Стены зала украшали карты Германии, стран Восточной и Южной Европы, а также Советского Союза.
- Гитлеру нельзя верить, - Сталин говорил неторопливо, подчеркивая значение каждой фразы. - Он сначала уверял нас, что слухи о присутствии германских войск в Румынии - полная чушь, потом стал утверждать, что отправил туда лишь отдельные части и только с учебными целями. А сегодня выясняется, что немцы готовятся захватить Плоештинское месторождение, чтобы заставить Бухарест прекратить поставки нефти англичанам. Кстати, Семен Константинович, сколько у них дивизий на Балканах?
- Не более пяти-шести, товарищ
Сталин, - вскочил нарком обороны маршал Тимошенко, - причем только пехотные. Танковых и моторизованных нет. Но если понадобится, немцы могут легко перебросить туда до двадцати дивизий, в том числе танковые. Это займет не более трех-четырех дней.
- А сколько всего у них сейчас дивизий?
- Двести восемьдесят: Из них двести двадцать пехотных, двадцать танковых, двадцать пять моторизованных, девять воздушных и шестькавалерийских. На наших западных границах сосредоточено девяносто пехотных, пятнадцать танковых, десять моторизованных и пять кавалерийских. Всего сто двадцать дивизий, Иосиф Виссарионович.
Сталин помолчал, потом спросил, выделяя каждое слово:
- Как вы думаете, Семен Константинович, что затевает Гитлер?
- Скорее всего, он готовит нападение на нас.
- Я тоже так считаю, мы не можем не видеть очевидное. Вопрос лишь в том, когда это произойдет...
- По данным нашей разведки, во второй половине июня, - вступил в разговор нарком госбезопасности Всеволод Меркулов. - Сведения получены от зарубежных агентов и вполне надежны.
- Тогда какие меры планирует предпринять Генштаб, Георгий Константинович? - Сталин обратился к генералу армии Жукову.
- Я считаю, что нельзя отдавать немцам инициативу, надо нанести удар первыми, - начальник Генштаба отвечал четко, как будто докладывал с трибуны, было видно, что он давно ждал этого вопроса. - Необходимо упредить немцев, атаковать и разгромить их в тот момент, когда они еще будут развертываться и не смогут организовать фронт и взаимодействие войск.
- Что думает по этому поводу нарком обороны?
- Полностью согласен, - Тимошенко раскрыл папку, лежащую пред ним. - Разрешите доложить план нашей летней кампании, Иосиф Виссарионович?
- Докладывайте.
- Для успешного выполнения операции необходимо организовать пять фронтов. Северный и Северо-Западный - на базеЛенинградского военного округа, Западный - на базе Западного особого военного округа, Юго-Западный - на базе Киевского особоговоенного округа и Южный - на базе Одесского военного округа. Главный удар будет нанесен армиями Западного и Юго-Западного фронтов. Перед ними ставится задача разгромить основные силы противника южнее Бреста и не позднее трех недель с начала наступления выйти на линию реки Нарев. Далее из района Катовице повернуть на север и северо-запад, чтобы овладеть центральнойчастью Польши и выйти к границам Восточной Пруссии.