Не ори не дома!
Из подвальной
темноты выскользнул вихрастый парень в камуфляже, настоящий цвет которого из-за штукатурки и грязи угадать было невозможно. Пристально оглядел штурмовика, держащего за шиворот какого-то связанного типа с шевроном в виде бело-сине-белого флага, кивнул в сторону Лавры, спросил:
Ну как там?
Тяжко- покачал головой штурмовик. По-хорошему, командир, передовые группы надо менять или отзывать. Мужики на пределе
А это что за гусь?
На церквушке с пулемётом сидел. До последнего отстреливался, гад! Если бы не сосед с «Копьём», хрен бы его выцарапали
Иван оглядел пленного, сорвал мерч с придуманным, несуществующим флагом, швырнул подальше, всмотрелся в бейджик.
-«Бес», стало быть? Ну и что, глупый бес, зачем ты в бутылку полез? перефразировал он Пушкина.
Тьфу на тебя, «вата»! оскалился легионер, пока радуйся, но будет и на нашей улице праздник.
Матёрый! сплюнул себе под ноги штурмовик, как только меня не костерил, пока я тащил его сюда
Деньги предлагал, небось?
Ага.
А ты не взял.
Не взял. И его сразу как понесло
Надо было брать. «Теплак» новый купили бы
Да брехать не люблю
Если ты врёшь в ответ на враньё, это считается не ложью, а попыткой найти общий язык.
Ну ты и гад! сорвался пленный, рвань подзаборная! Рабы вы! Ничего своего нет! Форма китайская, генераторы корейские, рации американские, а сами все такие великодержавные, посконные, домотканые. Факинг быдло
О! На хозяйский язык перешёл! засмеялся штурмовик.
День сурка какой-то, потёр лоб «Писарь», такое впечатление, что текст из них выдаёт встроенный магнитофон Давай, грузи это туловище к чекистам, пусть они его рулады выслушивают. Так кто его с церквушки спустил, говоришь? Что за сосед с «Копьём»?
Да откуда ж мне знать? Юркий, дерзкий такой. Передай, говорит, Ивану лично в руки, скажи от Юрко
«Писарь» застыл, словно на что-то наткнулся, схватил штурмовика за плечи.
Когда это было? Где он?
Да там В жёлтой зоне А что случилось?
Мне надо его видеть! Срочно! Ты не представляешь, как это важно!
Да где его искать-то сейчас? Он, вроде, сам прийти собирался
Уже пришёл- знакомый, звонкий голос, раздавшийся за спиной, застал «Писаря» врасплох.
Иван, не отрываясь, смотрел в глаза воина. Тот, не двигаясь с места, стянул с головы балаклаву, улыбнувшись такой знакомой улыбкой.
Ну здравствуй, Иван Изначальный!
«Писарь» провёл руками по воспалённым глазам, словно проверяя, не спит ли он, не исчезнет ли видение
Здоров будь, «сосед с копьём»
Они сделали шаг навстречу друг другу, крепко обнялись, отстранились, держась за руки и не сводя друг с друга взгляд.
Как же я тебя ждал, взволнованно прошептал Иван. Ты не представляешь, как нам здесь тяжко
Знаю. Спешил, как мог Но ты же видишь, сколько нечисти из преисподней повылазило.
А наши?
Все здесь
Это хорошо. Авгиевы конюшни очистить надо до донышка, чтобы потомкам дерьмо не глотать.
Ты же знаешь, Иван, у каждого поколения конюшни свои. И пока дерьма не хлебнёшь, вкус воды колодезной не оценишь. Но ты прав, с этой бесовщиной пора кончать.
Раз так, то Киевом и даже Берлином не обойдёмся. Придётся дальше идти, в самое логово.
На всё воля Божья.
Ну а наша ведь тоже что-то значит?
Конечно! Особенно, когда она с Божьей заодно.
Да будет так!
Ныне, присно и вовеки веков
Аминь!