Извести тебя хотят княже- запнулся писарь от неожиданности и разволновался от необходимости доносить Дмитрию плохие известия.
Эка невидаль, фыркнул князь, хотят-то, может, и хотят, да руки у них коротки. Это всё? Дмитрий развернулся, собираясь уйти.
Прости, великий господин наш, Дмитрий Иванович, подал торопливо голос Юрко, до сего момента старательно державшийся в стороне, прости за дерзость мою, а паки за робость
посланника нашего. Но на сей раз злодей среди своих
Кто? резко повернулся князь к Георгию.
Неведомо
А что ведомо? Из своих это кто? Князь? Боярин?
Из чернецов, вздохнул Ивашка и потупил глаза.
Та-а-ак- Дмитрий тяжело опустился на скамью. И как мне с этим известием сладить? Сторожей чернецких обратно в обитель отправлять? Да у меня таких воев наперечёт. Одной руки хватит! А с кем в сечу идти? Как быть, коль одна паршивая овца всё стадо портит? Князь помрачнел, опустил голову. Сказывайте, что игумен советует, требовательно продолжил он.
Игумен примет любое твоё решение, опередил писаря Юрко.
Любое распалился князь, нельзя любое, надо единственно верное. Ну, говори, недовольно кивнул он боярину Бренку, видя, с каким нетерпением тот желает высказаться
Если нельзя убрать сторожей от князя, уведем князя от сторожей Не серчай, господин мой, дело говорю. Мы с тобой одного роста и склада, челом одинаковы. В шлеме не отличишь. Надену твои латы, у стяга постою, а ты
А я тогда в передовой полк встану! закончил князь мысль боярина. Добре! Так тому и быть! (*****) После совета уединимся и переоблачимся. Но раз вы, отроки, тайну сию знаете, никуда вас не отпущу. При мне будете!
* * *
(*) Исполать изначально было целой фразой сочетанием из трех отдельных слов, заимствованных из греческого языка «ис полла эти» (Ες πολλ τη), что означает «многие лета».
(**) Гой еси остаток древней праславянской речевой формулы, переводимой, как «Жив будь».
(***) Сюжет взят из «Сказания о Мамаевом побоище»: https://drevlit.ru/parallel_text/skazanie_o_mamaevom.php?ysclid=lnr9ia2zs3193668857)
«В ту же ночь некий муж, по имени Фома Кацибей, разбойник, поставлен был в охранение великим князем на реке на Чурове: за мужество его доверили охрану от поганых. Его исправляя, бог удостоил его в ночь эту видеть видение дивное: С южной же стороны пришли двое юношей, одетые в светлые багряницы, лица их сияли, будто солнца, в обеих руках острые мечи, и сказали предводителям войска: Кто вам велел истребить отечество наше, которое нам Господь даровал? И начали их рубить и всех порубили, ни один из них не спасся.»
(****) Там же.
(*****) Великий князь Дмитрий Иванович отдал боярину Михаилу Андреевичу Бренку своего коня, доспехи и облачение, повелел своему рынде носить перед ним чёрмное великокняжеское знамя, с изображением лика Христа Спасителя. Михаил Андреевич, находился во время битвы во главе великокняжеского полка и был найден мёртвым под княжеским знаменем.
Глава 8
На Калиновом мосту
Русское войско переправлялось через устье Непрядвы затемно. С высокого берега открывалась широкая пойма, слева по течению серая с прогалинами, справа песочно-жёлтая, словно светящаяся, причудливо разделённая извилистой агатовой водной гладью. Казалось, что это не вода течет, а гигантская чёрная змея ползёт по долине, рассекая её своим
телом на две части.
Семь мостов, спешно наведенных через стремнину, принимали тысячи ног, и чудилось, будто не рать, а гигантская гусеница-многоножка не спеша перебирается по змеиному телу на другой берег. Левая часть суши, сплошь заросшая клевером и разнотравьем, от обильной росы стала непривычно скользкой. То тут, то там, спускаясь к переправе, ратники спотыкались, поминали всех святых, поднимались под шикание товарищей и продолжали свой путь, сосредоточенно глядя перед собой. Два факела на левом берегу, чтобы в темноте не промахнуться, заходя на лавинки, два на правом, чтобы случайно не сделать шаг в сторону с хлипких мостков и не оказаться в холодной сентябрьской воде.
Откуда-то издалека ветер гнал облака. Они нависали над рекой, почти чёрные, полные дождя. В воздухе пахло грозой, а может быть, смертью неминуемой спутницей любых сражений.
Калинов мост через реку Смородину(*), прошептал Ивашка, заворожённо глядя на непрерывный людской поток, сжимающийся на левом берегу в семь ручейков и растекающийся половодьем по желтеющему правому берегу. Сказал и устыдился, украдкой виновато взглянув на стоящего рядом Юрко.
Ну, что замолк? Сказывай дальше, подбодрил чернец писаря, поглаживая по холке своего норовистого жеребца.
Непригоже ведь Идолопоклонство, выдавил из себя Иван.
Отчего ж непригоже? пожал плечами ратник и произнёс, «вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на Русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает».(**). Это, Ваня, не богохульство, а память людская, слово пращуров, вера их. Такое негоже забывать, а тем паче считать срамным и зазорным.
Да как же?..
А вот так, друже. Как человек вырастает из детской одёжки, так и народ по мере взросления правит себе новые ризы. Как играло дитё неразумное в куклы, так и род человеческий в отрочестве своём идолами утешался. А потом вырос и оставил свои юные забавы. Взрослому в детскую одёжку облачаться юродивым прослыть. Но и отвергать прошлое своё, обычаи староотеческие, предавать забвению детство и отрочество своего рода тоже не след В прошлом, как в корнях деревьев, опора настоящего и будущего. Кто отрежет себя от корней погибнет неминуемо.