фашистский знак, он подрался, прибежал домой и заявил, что больше в школу не пойдет. А вчера
куда-то вечером ушел и больше не возвращался. Что делать, Витенька? плача говорила соседка.
Куда заявить? Виктор слушал соседку, дрожа от волнения. Его самого охватил страх за мать, отца,
за себя. Когда дома он рассказал все родителям, Анна Семеновна заплакала, а Георгий Николаевич,
нахмурившись, долго молчал, потом глухо сказал: Черт знает что! Пап, а если позвонить дяде
Яну? сказал Виктор, он ведь, наверное, может помочь? Звонил, когда арестовали директора
завода, неохотно отретил Георгий Николаевич, он сказал, что это не телефонный разговор и
обещал к нам заехать. Год прошел, а он все едет. . Георгий, вступилась за брата Анна
Семеновна, зачем ты так? Ты ведь знаешь, какая у него адская работа, он же домой приезжает под
утро... Знаю, знаю, пробормотал Дружинин, но выкроить часок мог бы, поговорить ведь есть
о чем.., и он, хлопнув дверью, ушел курить на кухню.
* * *
Старший брат Анны Семеновны был старый член партии, он прошел царские тюрьмы и ссылку,
несколько лет работал в Секретариате Совнаркома и оттуда был направлен в орсаны ВЧК. В середине
тридцатых годов он занимал крупный пост в Наркомате внутренних дел. Жил он на улице
Мархлевского в трехэтажном сером особняке, огороженном высоким каменным забором, выходящим
задним двором на Малую Лубянку. В этом особняке жили несколько семей высшего руководящего
состава НКВД, в том числе, нарком Ягода. В стене забора была железная дверца с " глазком ", а рядом
кнопка звонка. На звонок из дома выходил дежурный вахтер, глядел в "глазок", открывал тяжёлую
дверцу и только потом впускал посетителя в небольшой дворик, засаженный молодыми елочками и
березками. От забора к парадной вращающейся застекленной двери вела узкая бетонная дорожка.
Виктор любил бывать в гостях у дяди Яна. Его мальчишеское воображение завораживал и этот
таинственный особняк, в который пропускали с такой строгостью, и вся обстановка трехкомнатной
дядиной квартиры, отличительной чертой которой было обилие книг. Вдоль стен столовой и гостиной
высились до потолка книжные полки. Корешки книг светлые, синие, коричневые, рисованные и
тисненные серебром и золотом представлялись Виктору шеренгами королевских мушкетеров
и
гвардейцев кардинала, когортами римских легионеров и гладиаторов Спартака, буденновскими
конниками и смелыми "красными дьяволятами". Он часами копался в этих книгах.
В отдельном книжном шкафу стояли шеренги строгих красно-черных корешков собрания
сочинений В.И.Ленина. Виктор смотрел на них и ему виделись стройные колонны суровых
красноармейцев с винтовками наперевес, проходящие сквозь снежную пургу четким строем мимо
Ленинского мавзолея. На полках этого книжного шкафа было выставлено почетное оружие с
золотыми монограммами награды дяди Яна от Коллегии ВЧК ОПТУ и ВЦИКа СССР. Но
Виктор, не желая себе в этом признаться, мечтал лишний раз побывать у дяди Яна в гостях и по
другой причине. Его очень привлекали еще и вкуснейшие "кремлевские" сосиски с белоснежным
хлебом, которыми он лакомился с огромным удовольствием и которых и в помине не было дома и в
магазинах.
Однажды дядя подарил ему книжку поэта Иосифа Уткина "Рыжий Мотеле". Вручая книжку,
улыбнулся: Мой друг, Владимир Владимирович Маяковский по поводу этой поэмы однажды
сказал такой экспромт:
Живет себе Мотеле в "Гранд-Отеле"
В номере с видом на закат.
И если обо что-нибудь думает Мотеле,
То это за русского языка...
А знаешь, почему он так сказал?
Нет, ответил Виктор.
Почему?
Дядя Ян потрепал его по голове:
Этим он хотел сказать, что надо хорошо знать русский язык. У тебя по русскому какая отметка?
Хор", сказал Витька.
Ну, значит, ты знаешь русский язык лучше, чем рыжий Мотеле, засмеялся он.
У дяди Яна был узкопленочный киноаппарат, заряженный лентами специальной хроники, его
иногда прокручивали для гостей. Виктор с интересом смотрел кадры строительства Днепрогэса,
Турксиба, московского метро, праздничных парадов на Красной площади. С особым интересом
Виктор смотрел иностранную хронику. Там он впервые увидел кричавших с трибуны и яростно
жестикулирующих Гитлера и Муссолини.
Иногда Виктор проводил летние каникулы на даче у дяди Яна. Дача находилась, примерно, в
сорока километрах от Москвы по Можайскому шоссе, а вся прилегающая местность считалась
запретной зоной. Рядом, через небольшой лесок, высилось обнесенное кирпичной стеной, похожее на
маленький замок, старинное имение "Зубалово I". Виктор знал, что там живут Микоян, Гамарник,
семья Дзержинского и кто-то еще. Здесь же неподалеку была дача самого Сталина "Зубалово 2".
Когда Виктор рассказал об этом ребятам в школе, они поначалу не поверили, но, зная, что Виктор
трепаться не любит, посоветовались и дали наказ передать при случае товарищу Сталину, от них
горячий привет. Виктор пообещал и даже сочинил приветственную речь. Для того, чтобы
выполнить свое обещание, но несколько раз подолгу бродил в лесу вокруг Сталинской дачи, надеясь
на встречу. Эти прогулки закончились для него неожиданно. Однажды из-за деревьев появились двое