сигналом к началу операции «Отход») он понял его с полуслова и на палубе, и на надстройках закипела работа, результатом которой стало появление станков ощетинившихся ребристыми стволами пулеметов Дегтярева-Шпагина крупнокалиберными, созданными по личному указанию лучшего друга Советских пулеметчиков, товарища Сталина.
Глава 5. Азазель
И тут какбудто кто то сказал Да будет свет! И вокруг баржи образовался яркий солнечный день. Ладья Харона внезапно очутилась в огромной лагуне обрамленной песчаными пляжами и цветастой зеленью тропических джунглей. По правому борту был берег с пристанью и на глазах густеющей толпой на берегу. У всех кто имел бинокли, то есть у комсостава и сигнальщиков-наблюдателей взгляды были прикованы к женской части встречающих, ибо все женщины, а там их виделось явное большинство, были смуглы, красивы и главное топлес. Но майор обратил внимание на то что было в центре лагуны, а там на бирюзовой, гладкой как зеркало водной глади, возлежала огромная субмарина кипенно белого цвета. Она поражала своими размерами и была пожалуй побольше линкора Марат. На ее палубе была небольшая, пропорционально корпусу рубка, а на носу виднелтсь силуэты множество явно торпедных люков. Майор указал брату на данное соседство, а потом и все кто был на палубе, вылупились на здоровенную «соседку». Что было интересно, вокруг этой лодки шныряли или занимались чем то вроде рыбной ловли всевозможные каноэ с парусами и без, причем среди них были видны и катамараны и рыбаки не обращали на подлодку никакого внимания. И еще тут была одна странность Лагуну вместе с акваторией на горизонте, как бы накрывал огромный сетчатый купол, чем то напоминавший структуру Шуховской башни.
Командир корабля в море первый после Бога и капитан-лейтенант Кузьмин показал, что этот постулат действует и в лагунах. Он объявил боевую тревогу и приказал направить судно к причалу. По бортам и на боевых постах были подняты бронещиты и Ладья Харона, ощетинившись ребристыми стволами ДШК, двинулась к своему новому месту дислокации. И тут открылась дверь жилого отсека и на палубе появилась вельми неожиданая фигура. Изящные черные сапожки, французские черные чулки, красная юбка, приталенная черная кожанка и кожанный же картуз с красноармейской звездочкой образца 1918 года, вкупе с портупеей с изящной кобурой с Маузером М1910 (тем самым, который был ушкольника Гайдара), очень шли похорошевшей и помолодевшей Азазель. Костюм этот был из спектакля театрального
кружка «Оптимистическая трагедия», где Азазель играла женщину комиссара. Больше всех был изумлен подполковник Глебовский, который тайком доставил Азазель на баржу, но видел ее совсем в другой одежде. Азазель заинтересовалось НКВД, так как одна из ее коллег по библиотеке, накропала на нее донос, где сообщила, что гражданка Семенова читает француские книги в подлиннике и хвалит японские гравюры из дореволюционного альбома «Искусство древней Японии» и следовательно является японской шпионкой. Подполковник был поражен еще тем, как за несколько часов, что они не виделись его старая агентесса помолодела и похорошела, причем кардинально. А с гражданкой Семеновой (она же Дворецкая Анна Владимировна, она же Степанова Варвара Павловна по прозвищу Просвирка) она же агент Азазель), случилось вот что
На Пограничный транспортный катер номер 209, Отдельного отряда береговой охраны войск НКВД СССР Азазель попала в ящике с личными вещами подполковника Глебовского (в миру Митрича), который в преддверии» шведского» круиза, распотрошил свои Питерские нычки, где было много чего интересного, а заодно и Азазель эвакуировал, решив поставить коллег по Трио перед постфактумом (Трио, это было самоназвание штаба по передислокации моряков, ученых и примкнувших к ним чекистов в Швецию в данную руководящую структуру естественно входили братья графы и старый разведчик, которого единогласно выбрали председателем, как самого опытного и единственного не понаслышке знакомого с закордонной жизнью и имевшим кое какие выходы на нужных людей). Контейнер поставили в трюме возле технички Митрича, куда право входа имел только он (и естествено капитан корабля, который для порядка заходил туда пару раз, на чем и прекратил визиты, ибо и своих дел хватало). Азазель выбравшись с помощью Митрича из контейнера, заперлась в техничке, не забыв прихватить пару своих чемоданов и придремала в закутке с нарами, на которых хозяйственно лежала пара тулупов и снился ей яркий сон, в котором она идет по улице какого-то непонятного селения среди экзотических хижин и садов к золотой статуе изображающей женщину гордо стоящую с мечом воздетым к небу, причем лицо у нее было странно знакомым, перед статуей стоял мраморный трон и именно к нему ее вели два старика в длинных алых хламидах с белыи подбоем и с откинутыми капюшонами. Вдоль улицы стояли толпы людей в каких то дикарских одеждах, причем все они молчали и еще, большинство из них были смуглые женщины топлес. Когда Азазель подвели к трону, статуя внезапно заискрилась и легко и плавно сойдя с пьедестала, подошла к Азазель и улыбнувшись сказала: «Ну здравствуй девочка». Женщину как она сама о себе пояснила, звали Афина и на Земле она была известна людям, как богиня Афина Паллада, хотя была она не богиней и не человеком