и новый министр в 1923 году, закрыл финансирование данного проекта и домик решено было снести, но на него по быстрому наложили лапу тогдашние хозяйственники, и недвижимость зависла в воздухе то есть по бумагам подстанцию уже давно снесли, а в реалии капитальный одноэтажный дом с большими подвалами исправно служил складом списанной мебели, ну а в подвалах традиционно хранились сэкономленные честным трудом материальные ценности. Надо сказать, чтомастер-сержант Джорж Айвен был большим любителем молодых мулаток, а так как набор младшего технического персонала ротный лейтенант спихнул на него, то он лично подбирал уборщиц и лично же их тестировал на профпригодность, которая должна была выражаться в миловидности и покладистости к начальнику. Учитывая царящую сейчас безработицу, с покладистостью у претенденток на должность клиннинг-менегеров, было все ОК. На складе Зеро (так называли интенданты между собой это место), у Джоржа были вполне себе ничего замаркированные апартаменты, со специальным диваном для тестирования. Там он и пребывал в тот роковой день, когда в те места заявился его знаменитый тезка.
Джорж Вашингтон заклеймил потомков в стиле лучших памфлетов Марка Твена, после чего сверкнули зеленые молнии, грянул гром и на месте Форт-Нокса оказался геометрически правильный котлован в котором сидели, лежали и бродили охранники и персонал. И долгие годы после этого явления, в Америке существовали не только секты и общины, но и полноценная Концессия Благочестивого Джоржа.
А вот другой Джорж и его сотрудница Молли стали достопримечательностью Атолла Когда члены Совета вошли в Пещеру 2038 где в оцеплении боевых гомункулусов находилось здание Форт-Нокса, аккуратно перемещенное в подготовленный котлован, то первое, что они услышали это были смешанный хриплый рев и пронзительный визг. Звуки эти доносились из покосившегося помещения бывшей подстанции, перенесенного вместе с «Обителью Желтого дьявола». Несчастная парочка в момент переноса находилась в процессе «тестирования» и теперь никак не могли разъединиться. После того, как все отсмеялись, царица Азазель мановением руки освободила «Сиамских близнецов» друг от друга (так их стали именовать с этих пор). Джорж и Молли попросились жить в рыбацкий поселок, куда и были отпущены, естественно после обработки реморализатором.
Глава 40. Опричина
«Я тоже не ворую» обиженно произнес начальник Чрезвычайного комитета по борьбе со злоупотреблениями, генерал князь Лаврентий Цанава по прозвищу Каратель.
«Ваше величество, я капитан» смущенно пробормотал Артамонов.
«С сегодняшнего дня вы генерал по корпусу жандармерии. За все что вы сделали для империи и для трона, это минимум того, чем я могу вас наградить» ответила императрица.
Внезапно дверь в кабинет распахнулась и в нее буквально впал вдрызг пьяный Великий князь-консорт, генерал кавалерии Терлецкий. Он опустился на одно колено и буквально взвопил: «Ваше величество, простите или казните, но нет мне прощения. Я застрелил генерала Павлова». Наступившую было тишину нарушило кхеканье Карателя, заменяющее ему смех.
«Ох спасибо тебе твое Высочество. Я уж
никак не мог найти подход к решению вопроса с этим ворюгой, а ты сам все разрулил. Низкий тебе за это поклон».
А Ольга, сверкнув глазами, сказала: «Полно тебе юродствовать друг мой сердечный. Спас приятеля от виселицы своей пулей. И пора уже зачистить, как говорят наши друзья из СМЕРШа, твой так называемый «Ближний круг». Мало что воруют, так еще девок тебе пытаются постоянно подложить, твое счастье что не оскоромился ни разу. По этой вот папке (императрица прихлопнула ладонью доклад генерала Артамонова), приказываю ЧК провести расследование с выводами для Трибунала. Председателем Трибунала назначаю Великого князя Терлецкого. Первым делом на расследование и суд, назначаю дело о хищениях в Пятом армейском корпусе. Уточняю, что Трибунал вправе только в трех решениях смертная казнь, десять или двадцать пять лет каторги и в особых случаях оправдание. От сих и сим утверждаю отныне, что все враги империи разворовывающие ее достояние, будут отныне опричь от честных моих верноподданных. Как завещал наш великий предок император Петр, каждый казнокрад укравший на сумму стоимости веревки, на этой веревке и повинен быть повешенным».
Генерал Павлов заворовался, даже на фоне минувших проделок Светлейших. Он стал брать себе в карман пятую часть от подотчетных ему по Главному штабу Кавалерии сумм, переписал на своего дядю Государственный конный завод и приказал ликвидировать честного ревизора из Финчасти, в кругах теневых воротил присосавшихся к военному бюджету, его кличка была «Двадцать процентов». А когда Терлецкий высказал ему претензии, предложил ему долю, причем золотом и девицами из личного гарема. Тут консорт и не выдержал, и всадил в бывшего приятеля всю обойму из трофейного Люгера, после чего выпил с адъютантом три бутылки Шустовского и отправился каяться под монарший взор супруги.