Обязательно покажем нашего неуклюжего дедулю Медику! Заверил Катю оснаб и потянул меня к машине. Вы молодцы, девчата!
Я буркнул что-то невразумительное на прощание, взбаламученные мысли до сих пор носились галопом в моей ошарашенной голове, пробуждая к памяти давно забытые образы моей потерянной навсегда жизни. Совместной жизни, которой уже, наверное, не будет никогда
До свидания дедушка! Поспрошалась со мною Глаша. Будьте в следующий раз осторожнее!
Я покивал, и поплелся поддерживаемый под руку Петровым через дорогу. Возле машины оснаб остановился. Я оперся рукой о нагретый капот машины и с тоской уставился на девчонок, вновь вернувшихся к своим грядкам.
Ну и отчебучил ты, старый! Покачал головой оснаб, вынимая из кармана папиросы.
И мне дай закурить, хрипло попросил я, протягивая руку.
Ты в норме, Хоттабыч? поинтересовался командир. А то видок у тебя был краше в гроб кладут!
В норме уже вроде бы Отозвался я, хотя меня еще немного потряхивало.
Оснаб вновь внимательно меня осмотрел и, видимо, остался доволен этим осмотром.
Держи. Он протянул мне папиросу, и мы вместе закурили. Теперь понял, о чем я тебе хотел сказать? После недолгого молчания спросил он меня.
Я знал Кивнул я. Только не ожидал, что это будет так
Больно? догадался Петров.
Да, больно согласился я. И тяжело Но понимаешь, я был счастлив в этот момент Я увидел её её улыбку услышал её голос еще раз И это настоящее чудо! Теперь мне и помереть не страшно!
Но-но! Оснаб шуточно сдвинул брови. Отставить помирать, Хоттабыч! Нам с тобой еще фрицам бока намять, как следует, нужно! А вот потом и помирать не страшно!
Есть отставить помирать, товарищ командир! Я «козырнул», приложив кончики пальцев к полям соломенной шляпы. Мы еще вздрючим этих гребанных утырков, как следует!
Как ты сказал, утырков? переспросил оснаб, видимо, незнакомый с таким «термином».
Да какая разница, пожал я плечами, фрицы, нацики, шайтаны
Ну, это-то, я, как раз понял, -улыбнулся оснаб. И мне нравиться твой боевой настрой! Так держать, старина! Хоть и трудно нам всем придется!
Мы уже докурили и сбирались садиться в машину, когда вдруг меня кто-то неожиданно окликнул:
Гасан Хоттабович! Постойте! Подождите немного
Я обернулся и увидел спешащего к нам Вильяма Карловича Шильдкнехта историка военного училища, в котором я не проучился и двух дней. И разрушил, до основанья И, по всей видимости, оставил без дополнительного заработка этого достойного человека.
Ох Успел Задыхаясь, произнес старичок, остановившись возле машины. Это все-таки вы И вы живы!
Вильям Карлович, а вы здесь какими судьбами? с удивлением произнес я, не ожидая здесь встретить никого знакомого. Да и не было у меня в Москве сорок третьего года никаких знакомцев. А вот на тебе сподобился. Правду, видать, говорят, что земля круглая.
Я тут недалеко был немного переведя дух, ответил историк. Гляжу: вы не вы? Я ведь и знать не знал после того жуткого землетрясения, выжили вы или нет. От школы-то и камня на камне не осталось!
Просто страх какой-то! Мне позвонили из руководства, и сказали, что пока не найдут нового здания для школы, лекции отменяются. Ох, извините, Вильям Карлович, заметив оснаба, замершего с другой стороны машины, слегка приподнял фетровую шляпу, которая от быстрого бега съехала на затылок, не представился: Вильям Карлович Шильдкнехт. Историк, доцент, преподаватель Вернее бывший преподаватель, вот этого вот «юноши».
Интересно, а Шильдкнехт, выходит, с оснабом не знаком? Иначе, зачем ему так расшаркиваться? А вот командир, похоже, знает старого историка, только вида не подает. Уж я-то своего командира успел отлично изучить за долгие годы общения и дружбы.
Петров, Петр Петрович! В свою очередь наклонил голову оснаб. Родственник этого вот столетнего «юноши», Петров улыбнулся, правда дальний.
Вильям Карлович, так вы что же, совсем теперь без подработки остались? С сочувствием в голосе, произнес я.
Да и пусть с ней, с этой подработкой! отмахнулся историк. Я тут попробовал, грешным делом, последовать вашему совету И знаете, что, Гассан Хоттабович?
И что же? с интересом спросил я старика.
И получилось! У меня все получилось! Мне теперь и никой подработки не нужно! Знали бы вы, какие люди ко мне в очередь записываться начали? Не просите, не могу сказать! Не дал мне и рта раскрыть Вильям Карлович. Я просто в шоке Я и не думал, что мой слабенький дар, может произвести настолько сильный фурор!
Пока доцент тарахтел, у меня в мозгу созрел «коварный» план, как «без зазрения совести» воспользоваться его даром к собственной пользе и выгоде. Ну, к тому же, он сам предлагал, даже настаивал
Так вот, я это все к чему? наконец подытожил Шильдкнехт. Гасан Хоттабович, не откажите Позвольте мне вас как-нибудь отблагодарить! Отказа я не приму! Для начала хочу пригласить вас к себе на ужин! Правда, ужина еще нет Немного затупил доцент. Я же не ожидал, что вас встречу Но он будет, обязательно будет! Продолжал нести «пургу» благодарны и счастливый старичок-историк. Вы во сколько сможете? В пять? В шесть, в семь? Назовите любое время!