Какие странные сны, очень странные, пробормотал Егор себе по нос. Так всё было натурально: цвета, звуки, голоса Приснится же такое!
На Северном кладбище было тепло и где-то даже уютно: лёгкий ветерок ласково перебирал волосы, лучи утреннего солнышка бесшумно купались в придорожных лужах, в ветвях кладбищенских деревьев чуть слышно чирикали какие-то мелкие пичуги.
Сосновая аллея, двадцать второй ряд, крайняя, ещё совсем свежая могила, новенький деревянный крест без каких-либо табличек.
Эх, мама, мама, что ж ты не дождалась меня? Всего-то две недели горестно вздохнул Егор, осторожно присаживаясь на хлипкую скамейку у соседнего (в другом ряду), гранитного памятника-плиты. Как же так?
Перекурив, он поднялся на ноги, тщательно собрал с прямоугольного холмика разный мелкий мусор: берёзовые веточки, рыжую сосновую хвою, одинокий конфетный фантик. Руками выкопал в свежей земле (вперемешку с жёлтым песком) несколько неглубоких ямок-лунок, вытащил из полиэтиленового пакета торфяные горшочки с рассадой неизвестных ему растений, купленных у бабушек, торговавших всякой всячиной у ворот кладбища, вставил горшочки в лунки, тщательно прикопал. Достал из того же пакета пластиковую бутылку с водой, полил свои посадки. Остатками воды сполоснул руки, обтёр их носовым платком
Сев обратно на скамью, Егор вытащил из внутреннего кармана куртки водочный «малёк», сорвал крышку-кепку, в семь-восемь глотков опорожнил стеклянную ёмкость до дна, обтёр рот ладонью, поморщился, положил пустую бутылку обратно в пакет, снова посмотрел на свежий холмик с безымянным крестом, проговорил медленно, чуть дрожащим голосом:
Пусть, мама, земля тебе будет пухом! Спи спокойно! сглотнул предательскую слюну, закурил новую сигарету, после минутной паузы продолжил: Знаешь, мама, я тут тебе памятник заказал. Красивый такой! Сама потом увидишь Только его установкой Никита Иванов займётся. Помнишь Ника? Мы с ним в одной школе учились до десятого класса, а потом он переехал в Купчино Вот он всё и сделает. Я и доверенность
на Никиту оставил чтобы он комнатёнку продал нашу. Зачем мне она без тебя и Наташки? Невеста-то моя, знаешь уже? Тоже не дождалась, вышла замуж. Что ж, бывает А Ник он славный, не обманет, потом отдаст деньги. А я улетаю на Кубу, самолёт уже сегодня вечером. Там у меня друзья хорошие в Гаване Хосе и Диего. Служили мы с ними вместе в одной южной стране Впрочем, рассказывать про это нельзя военная тайна. Что я там буду делать? Толком не знаю ещё. Отдохну немного. Белоснежные заброшенные пляжи, юные мулатки, тоненькие и беззащитные с жёлтыми розами, вплетёнными в угольно-чёрные волосы Да, ладно, это я просто шучу. У Диего есть возможность выправить визу в Сальвадор. Или в Никарагуа? Не помню точно, да и неважно это совсем Повоюем немного за местных повстанцев. Там, говорят, платят неплохо Так что сейчас меня в России и не держит ничто, да и никто. Я, мама, не навсегда уезжаю, вернусь ещё, конечно. Обязательно вернусь! Хоть бы для того, чтобы с тобой поговорить, цветы новые посадить на могилке А когда вернусь, уже дом, наверное, достроят, в котором мне генералы обещали дать квартиру. Я её тоже продам. А потом все деньги сложу вместе и уеду на юг, к морю Ты же, мама, всегда мёрзла в Питере и мечтала о домике на берегу тёплого моря, чтобы сад был фруктовый обязательно с черешней и грецким орехом, чтобы цветов было много
В международном аэропорту Пулково-2 было многолюдно, шумно и нестерпимо душно. Суетливые зарубежные и отечественные туристы и туристки, обременённые многочисленными чемоданами на колёсиках и толстыми неподъёмными сумками, выстроились в длинные бесконечные очереди к регистрационным стойкам.
Суета, запах пота вперемешку с ароматами изысканных духов и дорогой туалетной воды, иностранная речь и незримая нервная аура, царящая над всем этим бедламом
Егор, легкомысленно закинув свой тощий рюкзачок за спину, вежливо отодвигая издёрганных и нервных иностранцев в стороны, прошествовал в самый дальний угол зала, непроизвольно отмечая, что многие иностранные и местные тётеньки поглядывают на его ладную плечистую фигуру с нескрываемым интересом.
У стойки номер двадцать два никакого ажиотажа не наблюдалось.
«Оно и понятно, промелькнула в голове ленивая мысль. Желающих посетить солнечную Гавану нынче немного. Турция и Египет намного ближе. Да и дешевле гораздо»
Егор предъявил милой молоденькой сотруднице аэропорта билет и паспорт, подошёл к стойке пограничной службы.
«Вот и всё, подумалось с лёгкой грустинкой. Ещё несколько минут, и прощай, милая Родина! Когда-то ещё вернусь обратно Через год, через два?»
На плечо легла тяжёлая свинцовая рука.
Леонов Егор Петрович? осведомился тусклый металлический голос.
Он самый.
Пройдёмте!
Перед глазами маячили чьи-то широкие плечи в зелёной форме с майорскими погонами, по бокам насторожённо сопели ещё двое здоровяков-пограничников, угадывалось и чьё-то присутствие сзади. Вошли в боковую широкую дверь, поворот, коридор, поворот, ещё одна дверь, новый коридор
«Лихо это они тебя, братишка, взяли в оборот! заботливо поделился своими опасениями внутренний голос. Неспроста это, ох, неспроста!»