Так, с разговорами, мы незаметно проехали тридцать километров. Когда показались первые дома Торнео, Тууликке, глянула на свои ноги, одетые в мои брюки и после этого вопросительно посмотрела на меня.
Алекс, прости, не мог бы ты меня довезти до дома? Я переоденусь, и верну тебе твою одежду.
Улыбнувшись, я сказал.
Тогда командуй, куда ехать.
Минут через пятнадцать мы остановились около симпатичного домика кирпичного цвета, огороженного невысоким заборчиком.
Девушка выскочила из машины, схватила с заднего сиденья свои брюки, носки и, не забыв надеть лыжные ботинки, унеслась в дом.
Ко мне она вышла минут через десять, уже в цветастом платье, с накинутой на него шерстяной кофтой.
Вернув, брюки и носки и поблагодарив, она спросила.
Алекс, может, ты зайдешь к нам, пообедаешь по-настоящему, мама сегодня сварила суп из оленьих костей с ягодами можжевельника и тоже приглашает тебя зайти.
Конечно, я не мог отказаться от такого предложения, тем более что никуда не опаздывал.
Зайдя в дом, я понял, почему меня пригласили. Женщины очень любознательные создания и сейчас мама Тууликки и ее младшая сестра, рыжая девица лет шестнадцати, внимательно разглядывали меня.
Мама, типичная представительница племени саамов, представившаяся, как Импи, пожала мне руку крепко по-мужски, а рыжая веснушчатая девочка засмущалась, сделал книксен, и, уткнув глаза в пол, тихо сообщила, что её зовут Анники. На что старшая сестренка насмешливо фыркнула.
Пока мама собирала на стол, девушки атаковали меня вопросами, типа,
сколько мне лет, куда я еду, что у меня за машина, они такой никогда не видели и так далее.
Спасла меня от допроса Импи. Она пригласила всех за стол и прикрикнула на дочерей.
Отстаньте от гостя, пусть спокойно поест.
За едой она тоже поблагодарила меня за доставку дочери.
Алекс спасибо, что привез эту непутевую лыжницу. Говорила ей, чтобы ехала автобусом, так разве послушает, как начала работать кассиром в магазине, сразу взрослой себя стала считать.
Мама, перестань, прервала речь матери Тууликки. У нас гости, мне потом все выскажешь, когда папа приедет с работы.
А вашего папу не Тапио, случайно зовут? спросил я.
За столом наступило молчание.
Алекс, как ты узнал его имя? воскликнула пришедшая в себя Тууликки.
Вместо ответа я продекламировал:
Не угадал, облегченно засмеялась Импи, похоже, она решила, что я, кто-то типа колдуна, саамы, несмотря на крещение, долго оставались язычниками в душе, его зовут Мартин. Никогда бы не подумала, что в Советском Союзе так хорошо знают наш эпос Калевала.
Ну, чей это эпос еще надо поспорить, улыбнулся я. Лённрот собирал его у нас в Карелии, где я родился и вырос, начал объяснять хозяевам свои знания. Поэтому об эпосе Калевала у нас знают практически все. Конечно, полностью прочитать его захочет не каждый. Существует масса укороченных версий и пересказов.
Когда мне было лет шесть, бабушка подарила нам с братом детское издание Калевалы на финском языке. Я тогда и на русском языке плохо читал, поэтому в этой книге только разглядывал картинки. Но потом бабушка пообещала купить мне и брату велосипеды, если мы сможем ей прочитать Калевалу целиком.
Велосипед мне очень хотелось и я начал понемногу вчитываться, было трудно, но с помощью бабушки я все же через два года её прочитал до конца, хотя, конечно, не все мне было тогда понятно. В результате у меня появился велосипед. Когда стал старше и неоднократно перечитывал книгу, то понял, что бабушка меня просто пожалела, потому, что я в оригинале до сих пор не все могу внятно для себя в ней перевести.
А брат смог прочитать? спросила рыжая Анники.
А брат сказал, что он вполне может покататься на велосипеде, подаренном старшему брату.
Мои собеседницы дружно засмеялись.
Алекс, может, ты нам еще что-нибудь расскажешь из эпоса, у тебя хорошо, получается, попросила Тууликки.
Хм, давайте, я вам лучше расскажу стихотворение нашего поэта Валерия Брюсова, «Лесная Дева», этот стих очень подходит для Тууликки, когда-то в школе я перевел его на финский язык для одной девушки карелки, конечно, очень старался, много раз переделывал, но мой перевод все же далек от оригинала, поэтому сильно не ругайте.
Встав, я принялся читать стихотворение, удивляясь тому, что слова так легко приходят из памяти, все же последний раз я его читал Лиде Ермолаевой больше шестидесяти лет назад.