Его опыт мы решили использовать в тимуровской команде. Команда семь человек (пять мальчишек и две девчонки) ходила по улицам, выискивала медь под ногами, но то ли мы не там ходили, то ли не умели по-настоящему искать, медь собиралась медленно.
Как-то прибежала Женька, дочка полкового комиссара, и выпалила:
Ребята, я нашла меди, жуть сколько!
Врешь! не поверили мы. Чего не принесла?
Я не могла унести, сказала Женька. Там часовой ходит.
Оказывается, она была на грузовом вокзале и видела, что у пакгауза лежит обрывок кабеля.
В нем медной проволоки, клялась Женька, мешка два.
Мы единогласно решили прибрать кабель к рукам, одна лишь Марка стала возражать.
Кабель нужен, сказала она, раз его часовой охраняет. Он государственный.
Если бы он был нужен, нашелся Ара, то его бы не выбросили. Часовой склады охраняет, а не какой-то обрывок кабеля. Все равно пропадет зря, а мы его сдадим в фонд обороны.
Доводы Ары показались более весомыми, поэтому тимуровская команда с Ярмарочной улицы отправилась на грузовой вокзал. Роли распределились четко. Женька следила за часовым. На девчонку никто бы не подумал, что она стоит «на стреме». Если бы часовой направился в нашу сторону, она должна была свистнуть.
Кабель лежал в лопухах. От солнца на нем выступила смола. Она прилипала к рукам. Но мы самоотверженно тянули кабель к проволочному заграждению, просунули один конец под проволоку, а там его ухватили другие тимуровцы и
Перепачкались мы страшно. У всех одежда была в черных полосах. Больше всех измазалась Марка. Мы, как матросы в шторм, выбрали кабель на дорогу и переулками потащили в гору.
На Загородной улице на нас напала ватага. За атамана у них ходил Васька Кабан, младший брат Большого Кабан а, отпетого рецидивиста. Тот сидел в тюрьме. Васька подошел с дружками и потребовал, чтобы мы сматывали подобру-поздорову, иначе он за себя не ручается.
Эта медь наша, сказала Марка.
Пожалуй, только она не испугалась.
Иди, иди, толкнул ее Кабан. Была ваша теперь наша.
Чего дерешься? разъярилась Марка и дала Кабану подножку. Тот не ожидал сопротивления. Марка была ему по плечо, да еще девчонка Он вскочил с земли и бросился на нее с кулаками.
Трусы вы! закричала на нас Марка. Женька, выручай!
И сбоку на Кабана налетела Женька. Она была рослой и сильной. Кабан отлетел от нее и опять упал.
Не трожь! теперь уже кричали мы, мальчишки.
Храбрость девчонок удивила нас не меньше, чем Кабана и его приятелей. У мальчишек свои законы Мыто знали, что эта улица Кабана, что он здесь диктует права, а девчонки не понимали, не знали, не признавали законов улицы; как им объяснишь, что, если бы Кабан встретился на нашей улице, мы бы тоже отняли у него кабель, чтоб помнил, где нужно ходить, какими улицами пробираться в город. Кто установил эти неписаные законы не знаю,
но они были и соблюдались свято. И хорошо, что девчонки не знали этих законов, иначе бы мы вернулись домой с пустыми руками.
Я платье запачкала, от мамы попадет, а он хотел медь отнять, продолжала возмущаться Марка.
Ладно, ладно, погрозил кулаком Кабан. Попадетесь..
Ты тоже попадешься, ответили мы.
Настроение у нас было неважнецким мы понимали: нам объявлена смертельная война.
Понесли, сказала Марка. Чего тут стоять?
И мы взялись за кабель, как матросы, цепочкой. А Кабан шел сзади до границ своих владений и крыл нас на все корки.
Потом мы расплетали кабель. Молотком сплющивали проволоку, иначе ее могли не принять. Меди «насобиралось» пуда два. Мы сдали ее в утильсырье. Денег выдали рублей двести. Колоссальную сумму. Это были наши деньги, «честно» заработанные.
Сходим в кино! предложил Ташкент.
Нет! сказала Марка. Деньги сдадим в фонд обороны.
Четыре рубля потратим, сказал Ташкент, семь билетов и на газировку. В кино идет «Антон Иваныч сердится». Обхохочешься. Я уже видел.
Нет! повторила Марка. Все до копейки сдадим в фонд обороны.
И мы снесли двести рублей в Дом пионеров. Нам выдали квитанцию. Похвалили. И поставили в пример другим тимуровским командам.
В час ночи электричка прибыла в Пятигорск. Фонари высвечивали тротуары. Трудно было сориентироваться: за двадцать три года забыл расположение улиц, да и маршруты трамваев изменились.
Я шел и вспоминал город. Вот проспект Кирова. Он спустился вниз к почтамту. Потом вздыбился к Цветнику. Сквер. За ним слева горком партии. Он здесь был и до войны. На первом этаже городская библиотека. Я ей остался должен две книги «Приключения капитана Врунгеля» и «Похождения факира» Всеволода Иванова.
Это место я помню отлично.
Как-то мы тут шли Ара, Ташкент и я. На проспекте заиграл духовой оркестр. Народ побежал к трамвайным линиям, образовался живой коридор. Посредине проспекта гарцевал казачий полк.
Кони чувствовали музыку цоканье их копыт совпадало с ритмом марша. В седлах сидели парни в кубанках. За плечами развевались башлыки, поперек спины карабины, на боках шашки. Традиционное военное снаряжение терских казаков. Гремел оркестр. Оркестр был тоже на лошадях. Парни ехали по четыре. Около лошадей шли женщины, держась за стремена. Многие из них плакали, а казаки не видели, не слышали их. Они решали в уме, решали какую-то невероятно сложную задачу..