Ладно, Николай поднялся и взял с полки пухлый блокнот. Как, говоришь, ее полностью зовут?
Я продиктовала ему все данные.
Посиди пока тут, мягко сказал Клаус. Книжку почитай, если хочешь, или могу телевизор включить. А я пойду пообзваниваю приятелей. Может, кто что видел, кто что слышал.
Мой знакомый удалился в прихожую, а я, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, взяла с полки первую попавшуюся книгу и открыла ее. Это было хорошо знакомое и очень любимое мною произведение «Два капитана» Каверина. Забыв обо всем, я погрузилась в чтение.
Клаус вернулся в комнату почти перед самым боем курантов.
Пока ничего, развел он руками. Многих просто дома нет. Скорее всего, уехали гулять в центр. А те, кого застал, ничего не слышали и не знают.
Что же нам делать? расстроенно спросила я.
То же, что и делаем сейчас, пожал плечами Николай, снова наполняя бокалы. Как там в книжке твоей говорится? «Бороться и искать, найти и не сдаваться»? Вот и будем искать. С Новым Годом!
Глава 15
Чуть поодаль катался мужчина, в расплывчатом силуэте которого (это же был сон) я признала Лидиного мужа Андрея. Он осторожно придерживал за ручки крохотную девчушку в красном пальтишке на совсем маленьких, детских коньках, которая, видимо, только недавно научилась стоять на льду. Девчушка задорно смеялась.
Мимо нас лихо пронеслись два парня, один совсем взрослый, по виду ровесник Егора, другой помладше. Они, по всей видимости, пробовали в деле новые коньки.
Парни! Парни! деланно строго прикрикнул Андрей. Нас с Тасей-то не сбейте!
Не волнуйся, па! беззаботно ответил один из парней, тот, который помладше Тимошка и лихо крутанулся на месте. Мы малую не обидим! и он, подъехав к младшей сестренке, нежно обнял ее. Та с удовольствием протянула к нему ручки. Па, а мы на хоккей-то в субботу сходим?
Я нехотя разлепила сонные глаза и потерла их рукой. Какой чудесный сон перебили! Просыпаться совсем не хотелось В воздухе изумительно пахло чем-то вкусным: то ли яишенку с колбасой с утра сообразили, то ли еще что Стоп, а что это? Мне вроде бы завтра в постель не полагается я ж одна живу. Неужто сухонькая и старенькая Дарья Никитична, вечно причитающая, как я исхудала «в своей школе, одна кожа да кости остались», решила заявиться ко мне с завтраком с утра пораньше? Да нет, вроде на нее не похоже. Она, конечно, женщина с норовом, но в чужую комнату без стука врываться не станет. Да и голос вроде бы не ее совсем, гораздо ниже
Даша, ну проснись же! Стынет все! кто-то аккуратно и осторожно, но вместе с тем настойчиво тряс меня за плечо.
Усилием воли я прогнала остатки сна, скинула плед, которым меня кто-то укрыл, села на кровати, потрясла головой и мутными глазами уставилась на Клауса, который присел на корточках возле моей кровати.
Все правильно. Вчера мы с моим давним приятелем, встретив Новый Год, обсуждали планы по
спасению моей подруги, а потом я, прочитав еще пару десятков страниц любимой книги «Два капитана», отрубилась на диване. Клаус, как заботливый хозяин, деликатно меня прикрыл пледом и пошел спать на кухню. А сейчас, если мои ноздри меня не обманывают, уже ждет меня на кухне с завтраком. Вот ведь душа-человек!
Взяв сумочку, я наскоро привела себя в порядок в крошечной ванной комнате, помогла хозяину дома разложить яичницу по тарелкам и заварить и чай и уселась рядом с ним завтракать. Скорее, обедать настенные часы показывали уже двенадцать часов дня. Вот это я продрыхла!
Я еще раз обзвонил своих, сказал Клаус, откидывая назад длиннющие волосы. Я отчаянно позавидовала их густоте и ухоженности. Везет же некоторым парням: от рождения имеют классные волосы, о которых многие девчонки могут просто мечтать. Тех обзвонил, которые уже проспались, конечно, и в состоянии подойти к телефону. Короче, возле «Пушки» подругу твою никто не видел. Во Фрунзенском тоже. На Гоголе ее вроде бы тоже никто не встречал. И у «Маяка» не видели.
Я уже немного разбиралась в сленге хиппи: все-таки мы вчера полночи с давним приятелем проболтали. Клаус имел в виду столичные места, где обычно собирались представители этой субкультуры: «Пушка» это площадь Пушкина, «Фрунзенский садик» Знаменка, под «Гоголем» подразумевался Гоголевский бульвар, а «Маяком» называли памятник Владимиру Маяковскому. Увы, поиски подруги в Москве никаких результатов не дали. Эффектная герла будто сквозь землю провалилась. Ни на одном «сейшене» в столице ее не видели, не вписывалась она и на «флэт» к московским хиппи.
Значит, глухо? уныло сказала я, расстроенная отсутствием хороших новостей. Даже есть как-то расхотелось.
Да подожди. Сержу тоже дозвонился в квартиру к его пассии, продолжал Клаус, разливая чай по чашкам и пододвигая ко мне тарелку с пряниками. Она из Ленинграда, в Москве институт заканчивает, живет у родственников.
И что? вяло поинтересовалась я. Жизнь Сережки мне, конечно, была небезразлична, но сейчас мне совершенно не хотелось выслушивать подробности личной жизни бывшего ученика. Нужно было разыскать подругу.
И то, спокойно продолжал Клаус, деликатно не заметив моего недовольства. Ты слушай, не перебивай. Подруга его, Лена, тоже из наших. Она своим позвонила, те тоже поспрашивали. Пока ты спала, тут вся тусовка наша на ушах стояла.