Да нет, выдохнула я, расслабившись. Не то чтобы постарел. Просто изменился, конечно.
Несмотря на разительные перемены во внешности и кардинальную смену имиджа, а также уже залегшие кое-где морщинки, было в моем давнишнем приятеле кое-что очень знакомое: широкая, белозубая, открытая и очень располагающая улыбка.
Может, обнимемся? осторожно поинтересовался Николай, не решаясь тронуть меня без спроса. Он был все таким же стеснительным и воспитанным.
И то правда! отойдя от изумления, согласилась я, и мы по-приятельски крепко обнялись. Давний друг поднял меня на руки и, набравшись смелости, даже покружил, как когда-то давно, когда мы весело кружились под музыку на катке, пытаясь хотя бы ненадолго забыть о страшных событиях, о которых судачила вся Москва
Сто лет тебя не видел! сказал Николай (теперь Клаус), ставя меня на место и аккуратно поправляя сбившуюся шапку на голове. А ты как вообще? Как живешь? Так рад тебя видеть! Уж и не надеялся Звонил тебе пару раз на домашний номер, даже разок набрался наглости и на порог наведался. А никто не подошел ни к телефону, ни к двери. Письмо в почтовом ящике оставил, но ответа так и не дождался. Я уж было подумал, что ты замуж вышла, и перестал звонить.
Все ясно. Когда неуловимый «Мосгаз», строящий свое счастье на гибели невинных людей, был арестован на перроне вокзала в Казани, а я выступила в роли живца, на которого его ловили, я снова очутилась дома и зажила новой, вполне благополучной жизнью. А на мое место должна была вернуться настоящая Даша, которая, конечно же, и знать ничего не знала о «Мосгазе», о несчастной Алечке, которой Ионесян навешал лапшу на уши, и о том, что ее замещала ее названия сестра-близняшка Коля, наверное, Даше не понравился, поэтому она сделала вид, что никакого письма не получала. Деликатный ненавязчивый парень, видимо, разумно решил, что не стоит стучаться в запертые двери и идти туда, где тебя не ждут, и зажил своей жизнью, перестав поджидать неприступную девушку на пороге школы. В конце концов, мужчин в Москве уже тогда было гораздо меньше, чем женщин, и интеллигентный образованный парень точно не остался бы один.
Работаю по-прежнему в школе А ты?
Да вот, в кабаках играю, из театра ушел. Платят больше, и весь день свободен, пояснил Николай и задал вопрос, который, по всей видимости, давно его интересовал: Точнее, официально я там оформлен, чтобы тунеядство не пришили. Но это так, чистая формальность. А ты как? Замуж не вышла?
Не сложилось, коротко ответила я, давая понять, что не намерена дальше развивать эту тему и не хочу подавать ложных надежд. Коля, мне нужна твоя помощь. Надеюсь, не откажешь?
Весь внимание! вытянулся в струнку давний приятель. Я вот тоже не женат Разведен, точнее. Тоже не сложилось. Ну да какие наши годы! А знаешь что? Хватит тебе тут мерзнуть. Это наши ребята привычные, а тебе беречь себя надо. Пойдем, пойдем Чуваки, крикнул он, обращаясь к ребятам, напевающим какую-то знакомую песню на английском языке, знакомую встретил. Сегодня без меня.
Окей, покедова, Клаус! нестройно ответила компания и снова вернулась к песням под гитару. Николай, как когда-то раньше, галантно предложил мне взять его под руку, и мы двинулись к метро. О том, что сейчас происходит дома, в двадцать первом веке, я старалась не думать.
Нашелся, нашелся, добродушно кивнул Клаус. У меня живет. Вечером поздно как-то завалился с одним паспортом. Ничего мне, говорит, не надо от них больше, все сам заработаю. Ну я и пустил.
Значит, юный художник жив-здоров, и о нем можно не беспокоиться. Ну хоть одна из проблем, навалившихся на меня в последнее время, решена. А то я себе места не нахожу. То шестидесятилетних влюбленных надо мирить, то беспокоиться, чтобы ревнивый Климент Кузьмич не отправил в реанимацию похотливого старого профессора, то подругу искать, то теперь вот бывший ученик бесследно испарился.
Мы с Клаусом (мне все еще непривычно было так называть давнего знакомого) сидели на кухне съемной крошечной «хрущобы» абсолютно такой же, которую когда-то получила моя коллега Катерина Михайловна. Только обстановка была намного скромнее и не такая уютная. Было заметно, что тут живет не радушная домохозяйка, а одинокий мужчина. Ларчик-то просто открывался! А я, голова садовая, и не додумалась тебе позвонить. Он же вскользь обмолвился, что с тобой общается.
Ну, все хорошо, что хорошо заканчивается, бодро согласился давний знакомый, пододвигая ко мне тарелку с бутербродами. Да ты ешь, ешь, Дарьюшка, не стесняйся. Вижу же, что голодная! Не скажу, что мы с Сержем близкие друзья, но у нас принято помогать друг другу. Вот на работу в театр его пристроил художником-оформителем. Сейчас ко мне вписался. Я бы его и так пустил, но он сказал: «Платить будем пополам. Не хочу нахлебником быть». Молодец парень. Ты его, кстати, сегодня не жди, он к зазнобе своей умотал.
Значит, принято помогать друг другу? ухватилась я за последнюю зацепку. Да, Сережка нашелся, и у него, оказывается,
даже на личном фронте все наладилось, что не могло не радовать, но был еще один близкий мне человек, о котором я очень беспокоилась.