Не знаю, ответила дама на том конце провода. Съехал и скатертью дорога! Ежели увидите его, Дарья Ивановна, передайте, чтобы не появлялся, я эту морду длинноволосую видеть больше не могу. Извините, некогда мне разговаривать, белье кипятить поставила, не могу оставить без присмотра, и она, видимо, со всей дури шмякнула трубку на рычаг.
Попрощаться я не успела, но, в общем-то, не особо пожалела об этом. Общение с родительницей моего бывшего подопечного Сережки не доставляло никакой радости. Жаль только, что с Сережкой связь потеряна. Пока из всех моих знакомых он был единственным, кто принадлежал к уже начавшему набирать популярность в СССР молодежному движению хиппи, заявившему о себе на исходе хрущевской «оттепели» в конце шестидесятых.
О недавней встреча с давним знакомым я не жалела, несмотря на то, что о Лиде я толком ничего не узнала. Но справедливости ради стоит сказать, что бывший Лидин ухажер потертый ловелас Лео-Леонид, который к сорока годам вроде бы успел что-то осознать пожалеть о некоторых своих поступках, дал мне, в общем-то, хорошую зацепку: скорее всего, говоря о страно одетых молодых людях, Лидин муж Андрей имел в виду хиппи. Попытка не пытка: наведаюсь к Сережке, попрошу его поспрашивать «своих» вдруг и выйдет чего. Может, кто-то что-то видел, может, кто что слышал об исчезнувшей в никуда некогда первой красавице завода? Вдруг Лида, которой опостылела тусклая и беспросветная жизнь, захотела ярких эмоций?
Но где мне теперь искать своего бывшего школьника? Опоздала я малость. Не выдержав придирок и гнетущей обстановки в отчем доме, молодой неформал принял наконец единственно верное решение бросить все и уехать. Надеюсь, не в Питер, как это модно стало делать в последнее время. В таком случае найти мне его будет практически нереально. С питерскими (точнее ленинградскими пока еще) хиппи я и вовсе не знакома.
Но даже если предположить, что Сережка, взяв паспорт и хлопнув дверью, просто снял комнатку или угол где-то в Москве, то как я его найду? По Москве ходят сотни странно одетых молодых людей, внешний вид и поведение которых никак не вяжутся в массовом сознании с образом строителя коммунизма. Этакие безыдейные, апатичные, одним словом бездельники, что с них взять
Близился Новый Год и, соответственно, конец второй четверти, а посему я просто физически не могла выделить достаточно времени на поиск подруги. Вставала я рано, возвращалась из школы домой поздно то диктанты, то сочинения, то проверочные работы, то подготовка к урокам, то проверка «домашек» Нет, о своем главном деле я не забывала обзвонила всех бывших учеников и спросила невзначай, не знают ли они, где сейчас Сережка. Но никто ничего не знал. Кое-то из ребят вспомнил его старый домашний номер, но толку-то? По этому адресу Сережка-хиппи уже не живет.
Я решила пойти в лоб и просто спрашивала у длинноволосых парней на улице, которые хотя бы отдаленно напоминали мне хиппи, не знают ли они, кто такой Сережа Лютиков. Однако и это не принесло никаких результатов. То один, то другой отрицательно качали головой. Мало ли в Москве Сергеев-хиппи? Может быть, Сережка и вовсе известен в этой
в среде неформалов под другим именем или вовсе пока еще не известен? У них есть, конечно, свои лидеры, но где ему быть лидером в свои двадцать с небольшим?
Да и вычислить хиппи среди обычных людей стало непросто: ударили жуткие холода, под минус тридцать, и, естественно, уже никто не ходил по городу без шапки, в джинсах и вьетнамках. Наверное, только самые идейные, вроде Кирилла, о котором мне как-то рассказывал Сережка.
В тот день мы с приятельницей остались в учительской после работы поболтать о том о сем и попить чайку. Усердная и старательная подруга, заваленная по самые уши «бумажной» работой, решила наконец выделить себе часок на отдых.
Совсем тяжко? полюбопытствовала я.
Совсем, чистосердечно призналась Катерина Михайловна, с ненавистью бросая на стол кипу бумаг. Не могу, не мое это. Вот детишек учить мое. А эта бумажная волокита мне уже поперек горла стоит. Вот сюда бы соседа моего, профессора Ореста Дмитриевича, который из архивов своих не вылезает, направить такая жизнь точно для него. Да и Клим недоволен вечно ему женского внимания хочется, а я ему все про работу талдычу. Он ругается, а я и не обижаюсь какому мужчине понравится, когда жена из-за работы света белого не видит. В будни я тут пропадаю, а в выходные гора домашних дел накапливается Того и гляди, опять поругаемся, придется в очередной раз Софью Исааковну просить нас мирить Будто у нее без нас проблем мало!
Вы бы, Катерина Михайловна, при муже не проговорились про этого дамского угодника, Ореста Дмитриевича, со смехом сказала я, моя чашки в раковине. За окном уже была непроглядная темень, часы показывали половину восьмого вечера, и мы решили, что пора собираться домой. Он и так зубами скрежещет, когда его видит.
И то дело, согласилась подруга. Психодром какой-то. Ладно, Дарья Ивановна, пойдемте по домам.
По дороге в метро от нечего делать я разглядывала людей в вагоне. Ни одного хотя бы отдаленно напоминающего хиппи! Усталые люди, возвращающиеся домой с работы. Рядом со мной сидела девушка в теплой шапке и пальто с меховым воротником. В руках ее был потрепанный учебник по сопромату, в который она уткнулась. Губы ее беззвучно шевелились видимо, усердно пыталась разобрать и запомнить материал. Наверное, студентка, готовится к экзамену. Сейчас самый разгар сессии.