Митя давно осознал, что море способно разрушить любой самый надежный план. Он рассчитывал к Рождеству оказаться в Виктории, а оказался даже южнее острова Рождества. Дома их ждали друзья, жёны, родственники. В городе обещали устроить большой праздник по встрече нового столетия. Хотя газета «Виктория» утверждала, что сия круглая дата состоится лишь через год, ей, несмотря на авторитет, мало кто верил. Как же? Ведь два нуля на конце года светились как маяки в створе пролива. Куда уж круглее?
Сейчас Мите было не до научных споров. Он поставил на карту не только жизнь, что было в принципе привычным делом, но и карьеру независимого судовладельца и шкипера. И если дело сорвется, то шхуну придется продать, а ему самому предстояло в лучшем случае несколько лет ходить подшкипером, пока подвернется следующий шанс встать у кормила.
Не забудь надеть рукавицы, напомнил Сарапулу Митя. Не то останешься без пальцев, если вдруг клюнет.
Подумав и взглянув на часы, он легонько пнул Малыша Тека, с которым нёс ночную вахту и которому позволил вздремнуть немного. Малыш поднялся с бухты троса, на котором сидел, прислонившись спиной к казенке, ополоснул лицо в бочке с водой.
Надо бросить лаг, сказал Митя.
Молодой индеец кивнул, взял в ящике вьюшку с намотанным лаглинем и отправился на руслень. Митя старался побыстрее натаскать матроса, чтобы тот мог нести вахту. Ни Сарапул, ни Пулька для этого не подходили, а Малыш уже прилично разбирался в навигации, ему лишь не хватало практики и усердия.
За четверть часа до восьми утра из казёнки показался помощник шкипера, или подшкипер, как ещё называли второго человека на корабле. Помощник вышел с двумя кружками кофе. Одну протянул Мите другую оставил себе. Звали его Семён Барахсанов и он ни много ни мало приходился племянником знаменитому Яшке Дальнобойщику. Помощник стал, наверное, лучшим приобретением «Незевая». Он закончил Морское училище и давно мог сам управлять
шхуной в компании Рытова или в любой другой, но неожиданно для всех поругался со знаменитым дядей. По какой причине, никто не знал, а он сам не рассказывал. Так или иначе, другие корабельщики отказывали ему в найме то ли опасаясь недовольства Якова Семёновича, то ли предполагая вздорный характер Барахсанова. У Мити же выбора не имелось. Грамотный помощник ему требовался позарез. Он принял Семёна в команду и не прогадал.
Барахсанов раскурил трубку. Осмотрел паруса, взглянул на часы, на компас.
Ветер зашёл к зюйду на один румб, сказал Митя. Даем четыре узла с четвертью. Курс держать прежний. В общем, принимай вахту.
Вахты они поделили по восемь часов, а не по четыре, как полагалось на большинстве флотов. Но на шхуне с маленьким экипажем так получалось проще. Ещё лучше было бы устроить три шестичасовые вахты, тогда дежурства сдвигались бы каждые сутки. Но для лишней вахты требовался ещё один грамотный мореход. Малыш Тек мог таким стать только через несколько месяцев.
Последним на палубе появился Фёдор Пулька. Самый старый матрос на шхуне. Как и Сарапул он родился в России, то есть по ту сторону Уральского хребта. В свое время, а именно десять лет назад, Пулька сбежал с российского парусника «Сокол», когда тот стоял в Виктории. Тогда, после битвы за Нутку, колонии неплохо пополнились свежей кровью с русских, испанских и английских кораблей. Ни на одном флоте мира жизнь простого матроса не считалась легкой. Беглецы долго отсиживались на хуторах в глубине Острова, но понемногу возвращались к привычному морскому делу.
Эх, сколько ещё нам плавать-то, заметил Пулька, оглядывая пустой горизонт. Ни баб, ни еды нормальной.
Консервы давно кончились, солонину он не признавал. Рыбу не любил тоже, предпочитая свежее мясо, зелень и особенно чеснок.
Остался бы на Нука-Хива, сказал Барахсанов.
Среди людоедов-то? возразил Пулька.
Ну так и что, что людоедов? спокойно сказал Барахсанов. Если, допустим, убьют, тебе всё равно будет, съедят тебя потом или закопают.
Уж лучше пусть закопают.
А как закопают, то там съедят черви, а если похоронят в море, то съедят рыбы и раки. Нам суждено быть съеденными так или иначе.
Ровно в восемь сдав вахту Барахсанову,Митя прошелся по шхуне. Заглянув за борт, понаблюдал за течением воды. Осмотрел крепления, натяжение парусов, веревок. Спустился с фонарем в трюм проверил, нет ли течи, затем потыкал и постучал свайкой по шпангоутам. Обычно он проводил тщательный осмотр в порту, но плавание затянулось и следовало держать ухо востро. Особенно в южных широтах, где дерево быстрее, чем огонь на пожаре, съедала всякая тропическая гниль или червь. Повреждений, однако, не обнаружилось, набор всё ещё оставался крепким. Митя ласково провел ладонью по выжженному на бимсе клейму и номеру.
Шестая серия, как назвали этот тип корабелы Эскимальта. Довольно старая по нынешним меркам. На части шпангоутов, на всех крупных деревьях набора значились цифры 06022. На случай кораблекрушения или захвата, да и вообще для порядка. Шестая серия, двадцать второе изделие.
Мальчишкой он бегал из Туземного городка, где проживал с мамой и младшим братом, на Новую набережную или к Торговой гавани, иногда даже дальше на берег пролива. И там, заняв место на холме, рассматривал проходящие, прибывающие и отходящие корабли. Все пацаны их компании разбирались в деталях рангоута и такелажа, легко отличали шхуны различных серий, знали по именам владельцев и шкиперов. Как и все остальные Митя мечтал сам стать когда-нибудь шкипером. Но в отличие от большинства мальцов, которые только мечтали, они с Сашкой Загайновым с малых лет искали путь осуществить мечту.