Запасной парусины оставалось впритык. Если какой-то парус порвет, они худо-бедно его залатают, а вот если унесет ветром, то нового уже не выкроят. Митя в очередной раз зарекся выходить в море без должных запасов. Как бы не поджимал бюджет, об оснастке следовало заботиться
лучше. Он привык плавать вдоль знакомых и отчасти обжитых берегов, где всегда можно было найти помощь или по крайней мере добраться до ближайшего порта на остатках парусов. Но здесь, у испанских берегов, скорее получишь ядро в борт, чем какую-то помощь.
Что до ветра, то сколько Митя себя помнил, в такой продолжительный штиль он попал впервые. Корабельный журнал теперь заполняли однообразные записи. Дата, обсервация, указание прежних широты с долготой, упоминание штиля. На горизонте ни паруса, ни китов, ни суши, ни облачка.
Шли дни. К Мите пришло если не успокоение, то умиротворение. Он всё равно не мог оказаться в Сосалито или Виктории быстрее, чем позволит ветер и состояние парусов. Все ухищрения уже были задействованы, все молитвы прочитаны, а все суеверные обряды совершены. Постепенно боль от потери друга ушла, Митя начал думать о вещах более отстраненных.
Многие особенно молодые капитаны мечтали найти следы двух кораблей Лаперуза. И не только они. Монархи европейские и те участие в поисках принимали. Многие страны снаряжали экспедиции, а простые купцы и компании, занимаясь привычной торговлей, попутно обшаривали острова Южных морей, мимо которых шли их корабли. В надежде, а вдруг французы спаслись где-то там? Двенадцать лет прошло. Срок небольшой, хотя и не малый. И почти сразу следом случилась та история с мятежом на «Баунти». Корабль вместе с частью команды тоже найти не могли. Но по правде говоря, помимо самих англичан мятежников никто особо и не искал. Невелика честь отправить бедолаг на виселицу. А вот Лаперуза искали.
Митя Чеснишин, когда ещё бегал подростком смотреть на шхуны, мечтал найти Ивана Американца. Действительно, было даже обидно, что столь легендарную личнсть никто даже не пытался искать. Подождали пять лет, вскрыли завещание. Конечно, расспрашивали и в Лондоне, и в Калькутте, и в Кантоне, у всех капитанов, шкиперов. Но специально искать не искали. Океан-то большой, а Иван Американец не только в Тихом океане плавал.
Возле испанских берегов Америки никто тем более не ищет. А ведь тут в основном необитаемые острова. Да и островов-то не слишком много. Позади остались Галапагосы, ещё дальше к югу тот островок, на котором жил Робинзон. В смысле, тот другой моряк, но с похожей судьбой. А впереди лежал почти бесплодный Сокорро и ещё несколько подобных клочков суши. Зайти на один из них? Поискать следы человека, кораблекрушения? Если бы не внезапная миссия, Митя возможно так бы и сделал. Ведь не мог такой человек, как Иван Американец, просто взять и пропасть. Про него столько всего рассказывали. И как он Бичевина из пыточного подвала вытащил, с крюка снял, и как коряков пленных с семьями у казаков отбил, и как Беньовскому помогал с Камчатки уйти, и Каха Хану на Оаху помог от претендентов отбиться, и мужиков из самой России в Калифорнию хитростью переправил. И всегда он выходил сухим из воды. А тут пропал.
Митя на миг представил, как шхуна подходит к островку, не обозначенному на картах, как команда спускает лодку, он исследует берег и находит хижину. А там Иван Американец сидит среди своих книг и его молодая жена готовит какую-нибудь снедь.
Чеснишин вздохнул. Учителя остерегали его от пустых мечтаний. Но что, как не мечты приводят людей на край земли?
Калифорния, Альта Калифорния вообще весь берег от южных пределов, от Горна до самого Сан-Франциско.
Как испанские, так и российские корабли уже захаживали в Викторию. Они даже устроили битву в проливе Нутка. И тогда флот Острова сражался против испанцев. С другой стороны, империю, хоть та и говорила на одном с тихоокеанцами языке, своей считать Митя тоже не мог. Отношения колоний с российскими чиновниками, ясачными казаками, промысловыми компаниями портились от года к году всё больше. Так что в войне двух претендентов на его родину, Митя не желал победы никому. Он лишь хотел, чтобы эта странная война прошла от них стороной. Однако, война могла прийти в Викторию, даже если её там не ждали и не желали.
В любом случае своих требовалось предупредить своих, как можно быстрее. А ветер как назло опять стих. На этот раз штиль застал их совсем рядом от цели плавания.
Если бы не война, Митя постарался бы подойти поближе к берегу, поймать бриз. Но испанцы воспринимали русские колонии, как занозу в прекрасной испанской заднице. Они могли воспользоваться войной, чтобы решить вопрос с незаконными на их взгляд поселениями. И если они вздумают всё же ударить, то рандеву кораблям почти наверняка назначат у Калифорнийского полуострова, или даже немного севернее, у Сан-Диего или Монтерея. Израненный вражеский корабль они воспримут как отличную цель для практических занятий.
Поэтому Митя держался подальше от берега.
До Золотых ворот оставалось несколько сотен миль и отсутствие хода особенно раздражало. Восемь дней почти полного штиля так близко к родной земле их чуть не добили. Настроение у людей падало с каждым днем. Появилась раздражительность. Когда Малыш Тек попытался вновь настроить гитару его обругали. Впрочем, особой злобы, Митя не заметил. Хорошо, что на шхуне небольшая команда. Как бы не измотало их плавание, они продолжали держаться вместе, даже если подшучивали друг над другом или ругались. Он знал, что на промысловых судах, где в тесноте обитало много случайных людей, нередко случались бунты. Однообразные дни доводили людей до исступления. Иногда убивали шкиперов, передовщиков, приказчиков, а потом и сами тонули, не имея возможности грамотно проложить курс. Или добирались дикого берега, где попадали в рабство к индейцам, чтобы влачить годами жалкое существование.