На! Клинок меча сотника врубается в тонкую руку, отскакивает от крепкой кости, но свое жуткое копье груаг выпускает. Перехватывает оружие другой рукой, но мгновение стоит дарку жизни. Единственный оставшийся на ногах лучник навскидку, практически в упор всаживает стрелу. Груаг пошатывается. Еще не все стрела, выпущенная из длинного лука, лишь наполовину уходит в ничем не защищенную узкую грудную клетку Но тут рубить начинают все, кто еще остался стоять на ногах. Так беспорядочно рубят дерево сухие частые удары уже не нужен опыт боевых схваток и поединков Груаг еще стоит, четырехпалая, полуотрубленная в двух местах рука ищет узкий кинжал у пояса. Довершает дело выпущенный с двух шагов арбалетный болт. Голова существа раскалывается, обруч с дымчатым топазом катится по камням, и тощая фигура беззвучно валится на уже бездыханные тела жертв
Именно финал бойни и видит Катрин, наконец выползшая из-под тяжелых тел
Один к двум, не так уж и плохо, скорбно прогундосил лорд Фиш.
Отряд потерял шестерых бойцов. Третьего груага нашли под сводом ворот. Этот отделался легче стрела попала ему точно в глазницу.
Повезло, лорд Фиш? Сотник с сомнением хмыкнул. А этих вы не считаете? Он показал на площадь, заваленную телами.
Этих пусть король считает, некорректно буркнул шпион. У них там своя битва, у нас своя. Будем надеяться, ни им, ни нам эти приблудные твари больше не попадутся.
«Мы бы им не попались», подумала Катрин, взбираясь в седло. Несмотря на потери и задержку бросать погоню никто не собирался. В сущности, с королевскими парнями и старым шпионом можно было иметь дело. Они тоже долгов за собой оставлять не любили.
К Кэкстону Наместник поворачивать не рискнул. Очевидно, ему было хорошо известно о выставленных заслонах. Первосвященник целеустремленно рвался на юг. Сомнений не оставалось Наместник рассчитывал уйти к горцам.
Возможно, лорду Фишу следовало бы поразмыслить о собственной служебной компетентности его явно переиграли. Катрин была далека от ехидства ей очень хотелось сдохнуть, и желательно немедленно.
Шпионка что-то ела, пила, падала на плащ, обнимала подругу. В этом не было ничего интимного. Да, собственно, на подруг никто и не смотрел. Ночи стояли прохладные, нормальный лагерь разбивать не оставалось ни сил, ни времени. Люди падали и засыпали. Вопреки всем правилам выставляли единственного часового. Для отдыха отводилась лишь самая глухая и темная часть ночи. И снова в седла
К вечеру третьего дня пришлось оставить четырех лошадей и шесть человек. Четверо солдат, привыкшие больше передвигаться на двух, а не на четырех ногах, стерли до крови бедра и ягодицы. Сам лорд Фиш в свои лучшие годы был отличным наездником. Но те времена миновали, теперь старый шпион после нескольких часов в седле не мог разогнуться, и старика приходилось просто снимать с коня. Он тоже остался на хуторе, и с ним Катрин оставила Блоод. Суккуб молчала, судя по всему, ей было очень плохо. Как она останется с чужими мужчинами в крошечных домишках затерянного в лесу хутора, страшно было и подумать. Оставалось надеяться, что Катрин успеет вернуться до того, как вояки и ланон-ши отлежатся и в них проснутся нездоровые инстинкты. Вернее, вполне здоровые, но неуместные.
Ночью опять шел дождь. Катрин поняла, что больше всего ей нужен один-единственный глоток джина. Вместо джина имелся лишь крошащийся хуторской хлеб и что-то дурно пахнущее, то ли топленое сало, то ли жир. Шпионка смотрела, как давятся, пытаясь прожевать, товарищи по охоте, давилась сама.
Копыта вязли в грязи. Отряду Наместника приходилось не лучше. Следы уводили все дальше на юг. Свежие отпечатки, совсем свежие, еще не полностью заполнившиеся водой. Несмотря на потери, преследователи все еще имели численное преимущество. Судя по следам, с Первосвященником оставалось лишь четверо телохранителей. И груагов с ними не было.
По крайней мере, так утверждали все, кто видел беглецов. Люди Фиша умели выспрашивать. Теперь были известны приметы всех пятерых. Трое охранников Катрин не интересовали, жженую рожу пророка она и так не могла забыть. А вот девушка, его спутница Впрочем, о ней думать рано.
Дорога вилась между каменистых холмов. Начинались предгорья. Заставы Ворона были покинуты, все свои войска король увел к столице. Где-то блуждали малочисленные дозоры пограничников, но связываться с ними не было времени.
Вопрос состоял в том, кто раньше наткнется на горцев дичь или охотники?
Один из коноводов сполз с седла, потрогал шею околевающей кобылки:
Только что бросили. Рядом они
Лорд Маэл заставил своего коня подняться выше по склону придорожного холма. Катрин тупо смотрела, как товарищи затаскивают коновода обратно в седло собственных ног никто не чувствовал.
Сотник неразборчиво каркнул сверху. По направлению его указующей руки солдатам ничего разглядеть не удалось. Маэл начал спускаться вниз копыта его жеребца скользили по влажной траве.
Я их видел. На заросшем густой щетиной лице сотника особой радости не было. Гоните, парни. Если мы не достанем бунтовщиков сейчас, мы их никогда не достанем. На той стороне реки лагерь. Горцы стоят открыто, с кострами. Совсем обнаглели, дикобразы войлочные