Что здесь уметь? уверенно прошептала Катрин. Ты просто не пробовала. Эту канаву переплюнуть можно.
Я и плевать. Не умею, спокойно призналась Блоод.
Катрин ухмыльнулась:
Зато как чмокаешь-чавкаешь.
В воду пришлось вползать. Хорошо, что откос обмелевшего рва обрывался не слишком круто. Катрин поплыла, буксируя за собой безмолвную девочку. Желтокожие руки цепко, но мягко обвивали шею, и тело суккуба не казалось чрезмерным грузом. Гораздо больше Катрин мешал меч, неудобно торчащий за поясом.
Беглянки выползли на крутой склон. Катрин подталкивала девочку в голую попку, направляла. Помогла голове суккуба попасть в щель частокола, протолкнула на ту сторону. Протиснулась сама. Гнилые бревна частокола пахли плесенью. Беглянки замерли под защитой шатких бревен. Блоод выглядела очень несчастной. Мокрые волосы облепили голову и плечи. Повязка на глазах и куртка выглядели тряпьем. Сама Катрин в ободранной рубашке с одним рукавом, выглядела не лучше.
Вода Мне никогда. Не было так. Страшно расслышала Катрин шепот подруги.
Еще будет, утешила она промокшего суккуба.
Под беглыми узницами уже образовалась лужа.
Катрин
на белый свет ноги и спрыгнула на землю. Поблизости никого не было, лишь у поворота дороги маячил силуэт верхового, да и тот направлялся к городу. Зато на Катрин, открыв беззубый рот, смотрел возница.
Чего уставился? склочно осведомилась шпионка. Ну, мешки я у тебя ворую, так что теперь?
Дед посмотрел на меч в ее руке, на голые бедра, на исцарапанные, в запекшейся крови лицо и руки. Особенное впечатление произвела драная рубашка.
А? ошеломленно переспросил возница.
Отстань, пробурчала Катрин, приподнимая мешки и выпуская Блоод.
При виде второй, еще более голой, девицы челюсть возницы окончательно отвисла.
Да не смотри на нас так, добрый старик, взмолилась Катрин. Нам стыдно. Не по своей воле блуждаем, оборванны да изголодавши. Против воли держал нас распутный Наместник. Обманом заманил и обесчестил нас, сей скот двуличный. Прикрываясь благими намерениями, творит пакостник зло великое.
Так оно ж пролепетал дед.
Вот, «оно ж», Катрин обличительно повела грязной дланью в сторону суккуба. Наместник твой последней радости лишил бедную деву. Не может она видеть ясное солнышко, возрыдать с горя не может. Сам видишь, добрый дедушка, до чего злоба Наместникова невинных девиц доводит.
Возница зажевал губами, переваривая сенсационную информацию.
Прощай, старик. А нам позора не пережить. Одна дорога в омут. Пойдем мы к реке, а ты езжай. Пусть боги к тебе благосклонны будут. А налетят прислужники наместниковы, не сносить тебе головы. Да передай хорошим людям, пусть берегут жен и дочерей. Ибо сластолюбив Наместник, и не знают устали его чресла гнойные. Чтоб он сдох поскорее, чмо облезлое
Босые ноги Блоод путались в траве. Девушка-суккуб не жаловались, но Катрин чувствовала, что пора бы остановиться и передохнуть. Дорога и придорожная роща скрылись из глаз. Вокруг лежали заросшие высокой травой холмы. Между ними вилась зеркальная лента реки. Солнце, пробиваясь сквозь дымку предгрозовых облаков, ощутимо припекало.
Катрин усадила подругу в тени невысоких кустов, плюхнулась на траву рядом. Пахло клевером и медом, жужжали разнокалиберные насекомые, ветер колыхал густые метелки травы.
На свободе было хорошо.
Блоод сидела, напряженно обхватив руками колени. Катрин тронула узкое плечо:
Устала?
Нет. Наверное. Мне горячо. Здесь и здесь девушка-суккуб провела пальцами по своим щекам и бедрам.
Катрин засмеялась:
Мне тоже печет. Это солнце.
Думаешь? В шепоте обычно такой сдержанной девочки Катрин расслышала дрожащие нотки и поняла, насколько суккубу страшно.
Скоро стемнеет, и тебе станет легче.
Не станет. Ничего здесь нет, Блоод начала вздрагивать. Большой мир насмехался и давил на нее со всех сторон. Не было вокруг спасительных стен, теплый ветер беспрепятственно трогал за кожу. Да еще слепота
Катрин обняла подругу; прижала к себе.
Не психуй. Будет вечер, ты все увидишь. Лес, реку, глупых зверюшек. Свободу
Я слаба. Меня ждет. Цепь. Опять, суккуб с ненавистью стиснула обмотанный вокруг щиколотки обрывок цепи.
Пока я с тобой, никто не наденет на тебя цепь, Катрин гладила спутанные волосы. Веришь?
Да, прошептала желтокожая девушка. Чувствую. Не понимаю
Они целовались, потом дыхание перехватило Ветер раскачивал ветви ивняка, густел перед грозой воздух. Обрывки мыслей крутились в голове Катрин. Нужно было заняться делом. Но то, чем занимались два полуголых существа среди высокой травы, и казалось сейчас самым важным делом.
Хватит, простонала Катрин, утирая трясущейся рукой распухшие губы. Блоод немедленно отпрянула, почти оттолкнула бедра подруги. Шипя, припала к измятой траве. Катрин смотрела на эти изгибы желтокожего тела, на попытки вдавить похоть в бесчувственную плоть земли. Хватило сил не потянуться навстречу, усидеть. Черноволосая ящерица расслабилась. Повернула к Катрин слепое лицо. В углах чувственного ротика дрожала улыбка.
Остались. Значит, можно?
Можно, пробормотала Катрин, и должно На алые губы, к которым так и влекло, шпионка старалась не смотреть. Живые мы должны оставаться. Обе. А теперь помоги мне думать.