Теперь он давно военспец, помощник командира полка в Красной Армии. После госпиталя его, наверно, отчислят на пенсию, и он вернется в Петроград… Как добыть миллион в поте лица? Может быть, опять прибегнуть к древнетибетской магии? А вдруг на этот раз белые тигры помогут?
Но и на этот раз дело не вышло. Он уснул примерно на стопятидесятом тигре.
Утром Костю разбудила тетя Аня. Он подумал было, что она начнет расспрашивать, как у него идут дела с миллионом, но она, ничего не спросив, ушла на службу. Костя встал, умылся, попил морковного чаю, поел овсяных лепешек и, закрыв дверь на два ключа, отправился во двор. Нюта была уже там.
– Нюта, ты вчера обещала подумать для меня про миллион, – обратился к ней Костя.
– Мне даже и думать не пришлось! – объявила она. – Представь себе, вчера вечером к нам зашел тот художник, который рисовал меня в прошлом году, и сказал, чтобы опять пришла к нему позировать. В прошлом году он срисовал меня и потом принес нам два фунта пшена… А теперь он сказал, что ему нужно рисовать и мальчика. Ну, сказала ему про тебя. Он говорит, что посмотрит, какой ты. Понимаешь, он говорит, что мальчика с умным лицом ему не нужно. Ты ему, наверно, подойдешь.
– Надо раздеваться? – спросил Костя.
– Какая ерунда! – вспыхнула Нюта. – Это взрослым надо раздеваться, когда их срисовывают. А мне он тогда сказал: «Сядь вот на этот стул и погрузись в глубокое раздумье». Ну, села и погрузилась.
– Погрузиться я тоже могу. Но мне нужно, чтобы в поте лица.
– Пот лица будет! Ты думаешь, легко это – сидеть, не шевелиться и молчать?! Особенно молчать… Сейчас мы пойдем к нему, к этому художнику. Он на Шестнадцатой линии живет, у самой набережной.
По совсем почти безлюдной Пятой линии, где между булыжин росла сорная трава и маленькие ромашки, миновав гимназию Шафэ, они вышли на Большой. Здесь, на подступах к Андреевскому рынку, было оживленно. Хозяйки шагали на базар в надежде что-нибудь купить, сновали беспризорники и мальчишки-папиросники; воровато оглядываясь, предлагали свой товар спекулянты сахарином. Народу на рынке было много, но съестного было очень мало – из-за плохого подвоза; поезда почти что не ходили.
– Давай зайдем на толкучку к дяде Мише, – предложил Костя.
Нюта согласилась. Взявшись за руки, чтобы не потерять друг друга в толпе, они прошли на плац, где торговали с рук одеждой, старой обувью, всяким хозяйственным скарбом и книгами. Которого они увидали издали. На спине у него висит оранжевая фанерка, и на ней черными буквами:
ПРЕДСКАЗАНИЯ БУДУЩЕГО ПО СЛОВАМ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ.
99 ШАНСОВ НА УДАЧУ!!!
Впереди у дяди Миши – плоский синий ящик, и из дна его торчит деревянная тренога, чтобы не держать ящик все время на весу. К боковым стенкам ящика прибиты ремни. На верхней крышке ящика – циферблат с делениями, посреди циферблата – стрелка на гвоздике. Уплатив Которому, каждый может крутануть стрелку на счастье, и когда она останавливается у какой-нибудь цифры – Который вручает предсказ, соответствующий этой цифре. Предсказы находятся в том же ящике, в продолговатом отсеке, и дядя Миша очень ловко, не глядя, вынимает левой рукой нужную бумажку. Правую он потерял на фронте. Как инвалиду империалистической войны, ему дали разрешение иметь пишущую машинку и заниматься предсказаниями. Его только на всякий случай строго предупредили, чтоб в предсказах не было никакой контры. Но контры, конечно, тут и не могло быть, так как Который сам пострадал из-за Николая Второго и мировой буржуазии.
– Здравствуйте, Михаил Сергеевич! Как у вас сегодня дела? – вежливо спросила Нюта.
– Дела идут плохо, Анюточка. Клиентура сочится слабым ручейком.