Что их, косяк целый держать? А ребятам строиться скоро – деньги надо…
– Там поглядим, – уклончиво сказал Емельян Спиридоныч. Он никогда серьезно не советовался с женой.
Когда отец вышел, Егор распрямился и сказал брату с горечью:
– Договорился на свою голову?
Тот откликнулся из горницы:
– Ты думаешь, он без этого не нашел бы нам работы? У него жила не выдержит.
Егор ногой задвинул банку с дегтем под печь, пошел в горницу.
На скрип двери Макар метнулся к кровати, быстренько сунул что-то под одеяло.
– Не прячь, я уж видал его.
– Кого?
– Обрез твой. Доиграться можешь. Давеча поил коней – приметил: двое каких-то приехали опять. С Колокольниковым из сельсовета шли.
– Из уезда нагрянули?
– Наверно, откуда же…
Макар картинно подбоченился, прищурился на брата.
– Им, Егорушка, надо ноги на шее завязывать, этим властям всяким. А вы с девками пузыри пускаете. Конечно, они скоро на голову сядут.
Егор ничего не ответил. Это был сложный вопрос – как относиться к властям. Они не трогали его. У Макара с ними особый счет, он уже отсидел месяца три в районной каталажке – за хулиганство.
– 3 -
В тот день в Баклань действительно приехали незнакомые люди.
Ранним утром по широкой деревенской улице шли трое. Впереди в высоких негнущихся пимах, в новеньком, белой овчины полушубке шагал предсельсовета – Елизар Евстигнеич Колокольников. За ним, в двух шагах, – приезжие. Один – старый, с бородкой, второй – совсем еще молодой парень, высокий, с тонкими длинными ногами. На лбу у парня – косо, через бровь – шрам.
Приезжие были в сапогах. Под ногами у них по-зимнему громко взыкал снег.
Направлялись к высокому дому с веселым писаным крыльцом. Поднялись. Елизар, не вынимая из карманов рук, ногой толкнул дверь сеней (положение председателя не позволяло ему иначе открывать двери).
Вошли в избу. Завидев чужих, из избы в горницу козой шарахнула молодая девка в спальной рубахе.
– Кобыла старозаводская, – строго заметил Елизар.
– Откуда ж она знала! – вступилась за дочь хозяйка, пухлая, с заспанным лицом баба.
– Еслив не знала, так надо весь день нагишом ходить?
– Так уж нагишом! – откликнулась из горницы девка.
– Вот тут остановитесь, товарищи, – обратился Елизар к приезжим. – Это мой брат здесь живет.
– У тебя другого места нет, кроме брата! – обернулась баба. – К себе-то почему не ведешь?
Елизар скрипнул новыми настывшими пимами, смерил угрожающим взглядом хозяйку и выразительно постучал себя по лбу:
– Граммофон!
Та сердито махнула рукой и принялась за тесто.
– Вот здесь, значит, остановитесь, – снова обратился Елизар к старику и парню.
Они терпеливо стояли у порога, старик протирал концом потертого шарфа очки, а парень незаметно поводил плечами под легким кожаном и переступал с ноги на ногу, – видно, промерз.
– Немедленно истопишь баню! – приказал председатель, снова решительно повернувшись к хозяйке.
– Приедет хозяин, затоплю, – все также непримиримо ответила та, не оборачиваясь. – Не шуми тут много.
Елизар вконец обозлился, но строжиться перестал – опасался, что эта дура выкинет что-нибудь похлестче. Спросил:
– А он иде?
– Сено увезли продавать.
– А-а… Ну, значит… – Елизар повернулся к товарищам, которым хотел угодить. – Значит, к вечеру вам тут баньку истопют. Это с дороги полезно, – он изобразил улыбку, с которой деревенские люди разъясняют городским общеизвестные истины.
Старик, устраивая на нос очки, согласно кивнул головой – полезно.
– А я, значит… это… побежал, – Елизар пытливо заглянул старику в глаза и ушел: так, кажется, и не понял – угодил или нет?
Старик спокойно разделся, прошел к лавке, сел. Парень тоже заскрипел тужуркой, с удовольствием стаскивая ее.