Фыф! капитан выразил своей первой реакцией никчемность и лёгкость задачи.
Это возможно? я решил подыграть. Поэтому изобразил волнение и нетерпение.
Конечно! Остановлю, где нужно! Если хочешь, еще и пару англичан за борт выброшу! тут он расхохотался, довольный своей шуткой.
Мы с Умутом тут же его поддержали.
Спасибо! поблагодарил я Абдулу.
О чём ты говоришь? Такой пустяк! Для тебя! Для шурина Умут-аги!
В общем, при расставании также пришлось долго обниматься.
Обратно ехали молча. Я, скинув неимоверный груз, вдруг, как это часто бывает, испытывал дикую усталость вкупе с полнейшим безразличием. Умут это понимал. Не дергал меня. Только, когда входили в таверну, шепнул:
Не волнуйся. Все сложится, как нужно. Ты правильно поступаешь. Там, он указал в небеса, это видят и помогут тебе!
Проскурин и Миша уже сидели за накрытым столом. Явно томились. Но держались, не притрагиваясь к еде. Ждали нас.
Ну, наконец-то! обрадовался Проскурин, увидев нас. Я тут уже весь слюнями изошёл!
Сели за стол.
Эх! пожаловался Проскурин. Не получился сюрприз! Раскололась молодёжь!
Микри, которая подходила к столу с огромным блюдом с бараниной, и Миша покраснели.
«Надо же! подумал я. Впервые вижу Адашу, чтобы она столько краснела!»
Перестань! успокоил я офицера. Ещё как получился! До сих пор в себя прийти не могу! К тому же, я ничего не выспрашивал. Так что, Миша, Микри, жду вашего рассказа!
А чего это ты у них спрашиваешь? хитро прищурился Проскурин.
Молодые опять покраснели. Я задумался.
Твоих рук, что ли дело догадался.
Проскурин вместо ответа важно откашлялся.
Ну, ты и! я рассмеялся. Тогда ты рассказывай!
Да, тут Проскурин внезапно смутился. И рассказывать-то
Давай, давай! подначивал его.
Так просто всё! Адаша, как ко мне с записками бегать начала, присмотрелся. Потом подумал: а не буду ли я дураком, если такую девушку из семьи упущу? Вот, перед Рождеством их и познакомили. Так сами не ожидали, что они такие прыткие окажутся. Быстро спелись!
Погоди, погоди! Как из семьи я опешил. В смысле
Так, Михаил племянник моей жены! Проскурин улыбнулся.
Шутишь?
Коста! Проскурин не шутил.
Как племянник? Он же Микис? Грек! Ты тут причём?
Так у меня жена наполовину гречанка! Проскурин сообщил это так, будто дело обычное. Даже плечами пожал.
Я остолбенел.
Да, да, Проскурин вздохнул. Ведь мы с тобой столько знакомы, а по душам Всё про дела. Будь они неладны. Видишь, ты и не знал. И не твоя вина. Я не говорил.
Но я и не спрашивал. А мог бы.
Все равно. Не твоя вина.
Давай, хотя бы на будущее договоримся, что не всегда будем только о делах.
Ну, теперь-то Мы, считай, почти родственники с тобой.
Я задумался.
А, ведь, верно! Адаша племянница моей кумы.
Миша племянник твоей жены! Считай и твой! Здорово! Я знаю, за что мы выпьем в первую очередь! Не за вас, Микри и Микис, уж извините. За вас будут все остальные тосты. Мы выпьем за нашу семью! Такую красивую! И в чём-то удивительную! Потому что у нас в семье и русские, и греки, и турки! Наша семья по-хорошему должна служить примером всем остальным. Правильно сказал мой зять: в войне нет счастья. Счастье в таких семьях как наша!
Все бурно отреагировали. Выпили. Я вдруг понял, как голоден! Набросился на баранину.
Уууууу! Микри! Уж на что Мария кудесница в готовке! Но твоя баранина! Скажи, Умут?
Много раз говорил, шурин!
Послушай! я даже чуть не подскочил от пришедшей в голову идеи. А, может, вы молодые, в Крым переедете? Сестра там уже зашивается. Таверна большая. Народу каждый день тьма. Вы же вдвоём с Марией вообще весь Крым на уши поставите с вашей готовкой! Умут?
Не поверишь, шурин. И это уже несколько раз предлагал Адонии.
И? я посмотрел на Адашу.
Я подумаю! Микри зарделась.
Мы подумаем! мягко поправил Миша и улыбнулся.
Ох, ты! я с уважением посмотрел на «баскетболиста».
Видал! Проскурин приосанился.
Могёт! Ничего не скажешь! подтвердил я достоинства племянника моего нового родственника.
Как и было обещано, остаток вечера мы беспрерывно пили за молодых. А потом сидели всю ночь вдвоем с Проскуриным за разговорами «не о делах».
На судно я прибыл самым первым. Англичан дожидаться не стал. Прихватил с собой добрый кусок баранины, приготовленной Микри. Угостил капитана.
Паф! Паф! Паф! восхитился капитан сразу же, как попробовал первый кусок.
Я с чистой совестью пошёл спать. И совсем не беспокоился об отплытии и всем остальном.
Настолько, что чуть не проспал время рандеву с шаландой Папы. По поручению капитана, матрос меня растолкал. Сообщил, что подходим к месту «десантирования». Я быстро оделся. Вышел на палубу. Поздоровался с Абдулой.
Минут через десять должны показаться твои друзья. Если ты ничего не напутал.
Не пугай меня, прошу! Если я напутал, мне одна дорога на тот свет!
Стоявшие в сторонке Белл и Чайлдс внимательно за нами наблюдали. Чайлдс при этом что-то нашёптывал Беллу на ухо. Мимо них явно не прошло ничем не объяснимое оживление на судне. Во всяком случае, если Белл и не догадался бы, то уж Чайлдс точно понимал, что беготня матросов и какие-то приготовления определённо не вызваны насущной необходимостью, курсом судна, дующим ветром Может английский капитан сейчас об этом и говорил Беллу. Я направился к борту.