[2] Николай I привечал ост-зейских баронов. «Мои немцы», так он их называл. Восстание декабристов, ряды которых состояли сплошь из аристократов, так его напугало (и не мудрено!), что в пришлых дворянах-иностранцах с сомнительной родословной он видел чуть ли не опору режима.
[3] «Виксен» вошел в состав Черноморского флота под названием «Суджук-Кале». Название этакая разновидность морского стеба. Его первым капитаном стал А. Ф. Варпаховский. Он погиб на Дунае 11 октября 1853 г. и считается первой жертвой Крымской войны. Через пять дней в ночь с 15 на 16 октября случилось нападение на пост Св. Николая. Там погибнут капитан Щербаков, князья Гуриели и еще несколько сот неизвестных воинов и ополченцев, грузинских милиционеров, первые жертвы войны на Кавказском фронте. Собственно, наша история началась с этого места и даты и на них должна закончиться.
Глава 9 Пошел ты, англичанин!
Первое, что пришло в голову, когда я оказался во дворе дома Папы Допуло. В окружении трёх своих верных
соратников он попивал чай. Всё выглядело ровно так же, как и во время первой нашей с ним встречи. Увидев меня, совсем не удивился. Но обрадовался.
Бааа! раскинул руки, приветствуя. Не знай я вас так хорошо, Коста, мог бы сейчас испугаться!
Подельники Папы одобрительно хмыкнули.
Какой грозный вид! Папа продолжал представление. А взгляд? Такой взгляд поставит на место любого в нашем славном городе!
Но только не вас, уважаемый Папа! я уже обнимался с ним.
Да, только не меня! Я на своем месте! Хотя кое-кто и пытался меня с него сдвинуть! Но не будем вспоминать о глупцах! Рад! Рад! Признаться, ждал Вашего визита!
Наверное, мне нет смысла спрашивать, откуда вы знаете о моем прибытии в Одессу? Вряд ли что-либо более-менее значимое, происходящее в городе, проходит мимо вашего внимания?
Вряд ли! кивнул Папа. И не только происходящее, но и намечающееся.
И не только без вашего внимания, но часто и при непосредственном вашем участии! подхватил я.
Ну! Папа щёлкнул пальцами. А что я вам говорил во время последней нашей встречи? Из нас вышел бы великолепный дуэт! Мы, не поймите меня дурно, просто созданы друг для друга!
Я улыбнулся. Еще раз обнял одесского дона.
Надеюсь, это объятие вы также не воспримите дурно! сказал ему.
Нет! Я восприму его как объятие друга, который рад меня видеть. И который по достоинству оценил мой юмор!
Именно так!
Присаживайтесь!
Папа указал на свободный стул. Чашка чая уже дожидалась меня. Поблагодарил, сел, сделал глоток.
Подумал, что, несмотря на прежний тон, юмор, легкость в общении, Папа всё-таки изменился. Видимо, борьба с Ванькой Чумаком далась ему нелегко. И не видимо, а наверняка. И дело не в том, что его порезали, он отлеживался, зализывал раны. К этому он всегда был готов. А вот возвращение такого лакомого кусочка, как Одесса под своё крыло, восстановление своего главенства и звания дона Корлеоне «всея жемчужины» явно добавили седых волос и убавили пару-тройку лет. Он закалился, стал жестче. Потерял при этом часть своей жовинальности и водевильной легкости. Я с улыбкой про себя отметил, что даже его знаменитые ямочки уже не «подыгрывали» ему и стали менее заметны.
Да, да, да, Коста! Папа усмехнулся, видимо, догадавшись, о чем я сейчас размышляю. Tempora mutantur
et nos mutamur in illis![1] закончил я любимым присловием Фонтона.
Вот, вот! И мы оба яркое подтверждение мудрости древнего народа! покачал головой Папа. Но как же приятно поговорить с образованным человеком!
Тут он обратился к своим подельникам:
Сколько раз вам говорил: ученье свет! А вы?
Те заворчали. Видимо, Папа, действительно, часто упрекал их в невежестве. Я усмехнулся.
Что? Припомнили что-то? насторожился Папа.
Да!
Ну-ка! Поделитесь!
Слышал про одного помещика из одной центральной губернии.
Я ничтоже сумняшеся решил изложить историю из «Формулы любви». А чего? Не проверишь и не подкопаешься!
Так, так!
Он возжелал, чтобы все его крепостные разговаривали на латыни! Хотел чувствовать себя патрицием в Древнем Риме.
Так, так Папа еле сдерживал смех. И?
Ну и вдалбливал им все подобные крылатые фразы
Папа уже клокотал.
Ой, не могу! Дайте вздохнуть Продолжайте.
А что тут продолжать? Выговаривает он кузнецу, например, мол, что ж ты, шельма, так лошадь подковал
А кузнец? Папа держался за бока.
А кузнец смиренно молвит в ответ: Feci, quod potui, faciant meliora potentes![2]
Сейчас умру! Папа уже выгибался от смеха.
Или
Коста, умоляю! Я точно умру!
Последнее, меня опять понесло, фантазия работала. Видит беременную бабу. Интересуется, как она? Не тяжело ли с таким животом? А та в ответ: omnia mea mecum porto![3]
Пришлось ждать пару минут, пока Папа пришёл в норму.
Коста! Вы сделали мне день! Я надеюсь, вы позволите мне использовать этот рассказ?
Посчитаю за честь, Папа! Он ваш!
Благодарю! Папа утер последние слёзы. Но я вижу, вы в нетерпении. Какое-то срочное дело? Признаться, я жду от вас согласия на моё прошлогоднее предложение. Так ли это?
Папа, я по-прежнему благодарен вам за то предложение
Ай, яй, яй. вздохнул Допуло. Значит, ошибся!