В это ласковое июльское утро Альенора довольно рано сошла в сад, где сорвала несколько уже увядших цветков гвоздики и с наслаждением вдыхала чудесный аромат только что распустившихся бутонов. В сад неторопливой походкой вошел Николас Саксамский и весьма любезным тоном отметил великолепную погоду и восстановленное здоровье королевы. Затем он спросил, нет ли у нее еще каких-нибудь желаний.
Хочу, чтобы мне вернули мою лютню.
И это все?
Знаете, сказала Альенора, устремив свой взор в точку, находящуюся за плечами Николаса, болезнь порой удивительно влияет на человеческие органы чувств. У меня, например, изменился слух. Пятнадцать лет, когда я просила вас о чем-либо, вы неизменно отвечали: «Это невозможно». Теперь я готова поклясться, что слышала, как вы произнесли: «И это все?» Удивительно, не правда ли?
Ему стоило огромных усилий, но он все-таки сумел рассмеяться:
Изволите шутить, ваша милость. Я действительно спросил: «И это все?» Мне просто подумалось, что в такой погожий день вы, быть может, пожелаете прогуляться по окрестностям.
Альенора внимательно взглянула на него:
Получили приказ перевезти меня из Винчестера? Не трудитесь выманивать меня льстивыми словами. Даже камера в Тауэре будет приятнее здешних комнат!
«Генрих узнал о письмах, подумала она. Кейт поймали. Он ухватился за возможность обвинить меня в государственной измене» Теперь палач в маске, окровавленная колода, ее шея, обнаженная для остро отточенного топора, на мгновение мелькнувшего перед ее глазами. Все!
Я готова поехать туда, куда вам приказали доставить меня, сказала она просто, срывая гвоздику и поднося ее к лицу.
«Следующим летом, когда гвоздики опять расцветут, я буду «как изменница» гнить в могиле».
Вы совершенно неправильно меня поняли. Своим предложением я, наоборот, нарушаю приказ и руководствуюсь лишь стремлением доставить вам удовольствие. Поля сейчас золотисто-желтые от поспевающей ржи, обочины дорог сплошь усеяны краснеющими маками Я подумал, что короткая прогулка в удобном паланкине небольшая смена впечатлений
Я никогда не пользуюсь паланкином. Меня несли однажды всю дорогу от Антиохии до Иерусалима, и я поклялась никогда в жизни не садиться в паланкин.
Тогда, возможно, смирную лошадь?
Взглянув на его руки, она насмешливо заметила:
Смирная лошадь. Да, именно такой конь мне сейчас и нужен.
Это было лучше, чем ничего. Пять лет не видеть лошадей, а ведь она их так любила. Пять лет даже краешком глаза не видеть настоящей природы!
Оседланная лошадь будет ждать вас во дворе в два часа дня. Я сам буду вас сопровождать.
У Альеноры все еще оставались некоторые сомнения относительно его истинных намерений, но когда они направились не в сторону Лондона, а поехали по дороге на Портмут и затем свернули на едва заметную тропинку, почти заросшую высокой густой травой, то она решила что, как ни странно, но это в самом деле обыкновенная прогулка. И все у нее вызывало восхищение.
Цвели жимолость и дикая роза, и рожь на полях действительно была, как сказал сэр Николас, золотисто-желтой, и повсюду маки, кружевная поросль лабазника. Скоро тропинка вывела их к деревенскому лугу, на котором паслись гуси и привязанные козы. Отвыкшей от их вида Альеноре они казались прекрасными и чудными животными, сошедшими с какого-то геральдического изображения. К ней вновь вернулась врожденная неистребимая способность радоваться жизни. Она наслаждалась прогулкой.
Но вот тропинка соединилась с более наезженной дорогой, которая, сбежав с холма, терялась в тени зеленой рощи. Они обогнали мужчину, погонявшего ослика, нагруженного корзинами с ранними сливами, женщину с кошелкой квадратных имбирных пряников, несколько небольших групп людей, шагавших энергично в одном направлении.
Сегодня праздник? День какого-нибудь святого? спросила Альенора.
Вроде бы нет. Хотя вполне может быть Да, вероятно, это как-то связано со святым Фокой. Теперь вспомнил: неподалеку отсюда находится монастырь святого Фоки.
Пока Николас говорил, роща кончилась, и дорога, пройдя сквозь заросли папоротника, протянулась дальше прямо через возделанное поле, справа от которого на широком лугу стояли низкие крестьянские лачуги, опять же паслись гуси и козы, а слева высились серые стены и башни монастыря.
Святой Фока, мне он что-то незнаком, заметила Альенора.
И большинству людей в Англии. Мне говорили, что этот святой с Востока покровитель садоводов. И странная вещь: виноградники монастыря всегда дают хороший урожай, даже когда все другие виноградники гибнут от плохой погоды.
Гм-м, промычала она, внимательно осматриваясь. Монастырские сады расположены на южном склоне, а с севера и востока их защищают стены монастыря и роща.
Вы верите в естественные причины любых явлений, сударыня?
Если они видны, как в данном случае, невооруженным глазом. Будь эти виноградники открыты северным и восточным ветрам сущее бедствие для этой страны и все-таки приносили бы неизменно отличные урожаи, я бы поверила в чудодейственную силу святого Фоки.
Мне кажется, все эти не столь прозаически мыслящие люди для чего-то собираются. Безусловно, у них какой-то праздник, проговорил Николас, натягивая поводья и с любопытством оглядываясь. Видимо, что-то затевается. Не соизволите ли, ваше величество, подождать и посмотреть, в чем дело?