Спасибо. Мой кашель звучит хуже, чем есть на самом деле. Простудилась на Рождество, и он все не проходит.
Добрый напиток с льняным маслом, медом и пряностями вот что тебе нужно, сказала Альенора.
Но про себя она держалась иного мнения. Подавая кубок, Альенора коснулась руки девушки и почувствовала, что у нее жар. Подобная миловидность, прозрачная красота часто свойственна тем, у кого больные легкие.
В Годстоу есть монахиня, очень искусная в пользовании лекарственными травами, проговорила Розамунда, с трудом переводя дыхание. Я отправлюсь к ней, и она вылечит меня.
Девушка вновь улыбнулась, и ее улыбка была полна такой неземной прелести, что Альенора подумала: «Да, здоровой и веселой она была, безусловно, очень привлекательной».
Я отправлюсь не мешкая, проговорила Розамунда бодро, но ее глаза смотрели на шкатулку. Поспешно захлопнутая крышка вновь наполовину приподнялась, открывая взорам перчатку с вышивкой.
«Мне никогда не удастся ее закончить», размышляла она с грустью.
Я отправлюсь уже завтра, если погода улучшится. Как будто Розамунда оборвала свою речь и затряслась в мучительном кашле, затем отхлебнула немного вина, подождала немного и снова заговорила:
Долгое время, ваше величество
Помолчи, сказала Альенора, это только вызывает раздражение в горле.
Однако девушка упрямо продолжала:
Я никогда не пыталась занять Моя совесть всегда Но, по-своему, он сохранял верность вам Такая добрая и понимающая
Она зарыдала. Всхлипывания перемежались с кашлем, и было трудно разобрать ее слова.
Ты должна перестать разговаривать, заявила Альенора, очень расстроенная. Мне теперь нужно уйти, но тебе нельзя оставаться одной. Хочешь, чтобы я позвала твою служанку?
Ее у меня нет лучше так одной, для сохранения тайны
К счастью, я тоже без своих придворных дам, сказала Альенора и подумала, что ей повезло. Амария слегла с сильной простудой, которая в Англии регулярно возвращалась к ней каждую весну, и не смогла поехать с королевой в Вудсток, а потому Альенору сопровождали лишь телохранители и пажи.
Никаких сплетен и болтовни о нашей встрече не будет, заверила Альенора. Сядь поближе к огню и постарайся как можно скорее добраться до Годстоу. Если тебя это успокоит, так знай: зла на тебя я не держу.
Глава 13
То были его первые слова, когда он месяц спустя ворвался в комнату Альеноры, Весь в поту и пыли после долгой дороги. Затем, пока она в изумлении смотрела на него, не в состоянии
что-либо сказать и опасаясь, что он сошел с ума, Генрих упал на скамейку, закрыл лицо руками и заплакал страшными, трудными слезами сильного мужчины.
Она не сделала тебе ничего плохого. Всегда старалась, чтобы никто не знал, чтобы тебя не обидеть. А ты убила ее!
Все еще не понимая, Альенора подошла и, положив ему руку на плечо, мягко проговорила:
Ты приехал из Вудстока? Она умерла? Я этого боялась. Смерть наложила свой отпечаток на нее еще месяц назад.
Стряхнув одним движением с плеча ее руку, он вскочил на ноги; слезы еще висели у него на жестких ресницах, но приступ ярости мгновенно высушил их.
Не касайся меня! крикнул он. Убийца!
Ты полагаешь, я ее бранила, расстроила и усугубила ее болезнь? Генрих, ты ошибаешься, очень ошибаешься. Тебе это может показаться странным, но мы не сказали друг другу ни одного сердитого слова. Я видела, что она очень больна По-доброму поговорила с ней, дала ей вина.
Мне все известно относительно вина, заявил Генрих изменившимся холодным обвиняющим тоном. В тот же день она отправилась к монахиням в Годстоу. Там она рассказала, что помирилась с тобой, что ты была к ней доброжелательна и дала ей вина. Что было в нем? Что? Какой смертельный яд ты использовала, что она умерла уже на следующий день?
Генрих, опомнись. Что тебе рассказали? Ты сознаешь всю низость своего обвинения?..
Знаю, о чем говорю, и позволь сказать тебе следующее: если бы у меня было достаточно доказательств, я бы обвинил тебя в открытом суде.
Ты, должно быть, совсем рехнулся, сказала Альенора, пятясь от него.
Удивление и недоумение начали уступать место гневу.
Давай попробуй, заявила она. Предъяви обвинение в открытом суде и предоставь мне возможность защищаться. Вино, которое я ей налила, к моему приезду уже находилось в комнате. Ты считаешь, что я всегда ношу с собой яд? Когда я поехала в Вудсток, то не имела ни малейшего представления о существовании девушки. Кроме того, монахини в Годстоу в состоянии различить смерть от загнивших легких и от отравления, а также и присяжные заседатели. Генрих, передай дело в суд.
И что это даст? Ты уже подготовила собственную защиту. Если нужно, ты способна перехитрить самого Иуду Искариота. Я знаю тебя, твою изворотливость и твой скользкий язык. Суд непременно оправдает тебя, но я никогда не оправдаю и не прощу.
Ты действительно веришь, что я отравила девушку из ревности?
Я не сомневаюсь, ответил он просто. А она была совершенно безобидной. Мой кроткий, бескорыстный друг, единственный друг с тех пор, как я сделал Тома Бекета своим врагом.
Я все время старалась быть полезной, проговорила Альенора также просто. И меня удивляет лишь одно: если она могла лучше меня ободрять и утешать тебя, если ты ее так высоко ценил, а меня так низко, что, не моргнув глазом, обвинил в убийстве, то почему ты не развелся со мной и не женился на ней?