пощупать бомбовоз своими руками, перебрать моторы вдруг да починить можно?
Добро! кивнул комэск и удалился.
Хорошо всётаки, подумал Кирилл, что отменили дисциплину в армии. Кто бы меня пустил на аэродром Императорского Военноговоздушного флота? А тут пожалуйста вам!
Вылезай, народ, негромко сказал Томин, приблизившись к бомбовозу.
Из двери выглянул Игорь Князев. Артофицер сразу узнал Авинова и оторопел.
Привет, сказал он растерянно, а мы тут это
Изза его спины выглянули обстоятельный Спиридон Стратофонтов и юркий Феликс Черноус. Пригибаясь под фюзеляжем, выбрался Матвей Левин.
О, здорово! обрадовался он, тоже признав Кирилла, и осёкся, разглядев красную звезду на «богатырке».
Свои, Левий Матфей, сказал Томин, нервно улыбаясь, свои! Короче, господа офицеры заводим и улетаем!
Наконецто! вырвалось у Феликса.
Стратофонтов лишь крякнул в доволе.
По местам! построжел Томин.
Матвей со Спиридоном прошлись по крылу от двигателя к двигателю, и моторист негромко сказал:
От винта!
Один за другим зарычали моторы, закрутились лопасти винтов, сливаясь в мерцающие круги. Кирилл быстренько нырнул в дверь и сдёрнул с плеча винтовку. «Кольт» он передал безоружному Черноусу. У Томина имелся «маузер», припрятанный в гондоле, у Князева артофицер! «арисака» и пара рифлёных гранат. Беззубый, но грозный Змей Горыныч не собирался сдаваться на чьюто милость.
Моторы подняли рёв повыше, и корабль стронулся с места, начал разгон по бурой траве, влажной после сошедшего снега, разгоняясь всё быстрее.
Кириллу было видно, как из палатокангаров выскакивали люди, как метались они, как взблёскивали вспышки открывшейся пальбы.
Впереди показалась косая изгородь, и в то же мгновение «Илья Муромец» взлетел, медленно и плавно взмывая в небо.
Перехватив винтовку, Авинов выстрелил трижды, не целясь, по фигуркам, бегавшим внизу. Душа его пела и трепетала от счастья освобождения именно теперь в воздухе он ощутил как пали с рук незримые оковы. Всё, с пленом покончено!
Командир! крикнул Феликс. «Красные» выводят аэроплан!
Какой, видно? откликнулся Томин.
«Вуазен», кажется
Кажется или точно?
Да точно!
Ха! Ни черта у них не выйдет «Вуазену» я винт подпилил!
Аппарат между тем начал разбегаться, шатко валясь из стороны в сторону будто крыльями маша, и неожиданно замер, прокатившись считаные метры лопасти пропеллера разлетелись в стороны, как два огромных ножа. Одна распорола бочину зазевавшемуся красвоенлёту, а другая ударила по «Сопвичу», стоявшему под тентом ангара.
Дайка я вежливо сказал Игорь, прося Кирилла подвинуться, и швырнул за дверь свои гранаты.
Обе взорвались в воздухе, осыпая осколками взлётное поле, а уж был ли толк от броска, не разглядеть воздушный корабль забрался слишком высоко.
Сбоку проплыл Таганрог, и внизу открылось Азовское море, блестя мутными обливными валами.
Вырвались! заорал Томин, не отрываясь от рычагов. Ёпперный театр! Вырвались!
Тремя часами позже «Илья Муромец» облетел екатеринодарский аэродром, выбирая место для посадки, и пошёл на снижение.
Воздушный корабль уже садился, пробегая по полю, трясясь и подпрыгивая, когда Авинов опомнился и торопливо спорол с «богатырки» красную звезду.
Впрочем, опасался он зря когда Томин с Князевым показались в дверях «Ильюшки», их встретил восторженный хор авиаторов эскадры, окруживших аппарат. В толпе Кирилл заметил и самого Сикорского, отлаживавшего уже второй по счёту корабль из своей «богатырской» серии, прозванный «Александром Невским».
Иоанн! трубно ревел командир ЭВК. Где тебя носило, Иоанн?
У «красных» гостил!
Хахаха!
Шампанского всем! вопил Томин. Угощаю за ваши деньги!
Господа офицеры! Гипгипгип
Ура!
Гипгипгип
Урраа!
Облегчённо вздыхая и улыбаясь авиаторам своим! Кирилл поплёлся в город. В штаб. К Корнилову.
По дороге у Авинова было время сравнить между собою Таганрог и Екатеринодар. Кубанская столица тоже пестрела военными чинами, однако на улицах царил мир. Попадались в нарядной толпе и нахохленные пролетарии, хватало и «деклассированных элементов» всякого разбору, но воли им не давали, держали в узде закона повсюду прохаживались городовые, пешие и конные, однажды даже проехал мотор, тренькая звоночком, а на дверцах у него белела надпись: «Полиция».
На подходе к штабу Кирилла остановил патруль. Он отдал честь молодому поручику
и представился:
Штабскапитан Авинов. Возвращаюсь из плена.
У поручика хватило ума не требовать документов.
Кирилла доставили в комендатуру, и первым же, с которым Авинов столкнулся в дверях, оказался полковник Неженцев. Митрофан Осипович охнул, ухватился за Кирилла, словно удерживая того от падения.
Капитан, вы?!
Я, я, подтвердил Авинов, посмеиваясь. Угодил в лапы к большевикам, как последний дурак! Еле вырвался Как там хоть мои текинцы? А вы как?