Давешний гидро с рокотом приводнился, пробежал, чертя по зыби
пенные дорожки, и подрулил к причалам.
М5, безразлично определил Кирилл. «Пятак».
Стрелок выскочил первым, привязал к столбу тросик, чтобы аппарат не отнесло волной. Вторым вылез пилот.
Оба в чёрных кожанках с серебряными погонами, авиаторы приблизились к Авинову и отдали честь, бросив ладони к тёплым шлемам.
Штабскапитан Авинов? удостоверился пилот.
Да, бесцветным голосом ответил Кирилл, продолжая смотреть на вулкан и плохо видя его.
Поручик Фогель. Нам поручено доставить вас в Трапезунд. Генерал Марков приказал срочно прибыть в штаб.
Вот как? вяло промямлил Авинов.
В то же мгновение сильная рука стрелка, зашедшего ему за спину, прижала к лицу Кирилла мокрую тряпку, смоченную в какойто химической гадости. Штабскапитан дёрнулся, ударил локтем назад, попал, услышал шипение и мат, а затем мир поплыл, проваливаясь в цветущую пустоту
Очнулся Кирилл от холода и свежего воздуха, набегавшего в лицо. Всё вокруг гудело, тряслось и покачивалось. Авинов раскрыл глаза. Слева и справа от него плыли серые, растрёпанные облака. Он сидел на месте стрелка, со связанными руками. Пошевелив ногами, Кирилл убедился, что и на них тоже путы. Пропеллер гудел, толкая воздух назад, а крылья, чудилось, чуть взмахивали плоскостями.
Эй, сволочь! позвал Авинов пилота.
Тот обернулся и громко посоветовал:
Заткнись, белобрюхий, а то «бочку» сделаю! Полетишь тогда сам!
Кирилл скривил губы. «Белобрюхий!» Надо полагать, схватили его «краснопузые». И он даже догадывается, какому такому товарищу занадобился штабскапитан Авинов
Гидроплан канул в полосу облачности и вынырнул из неё. Внизу хмуро заблестели переливы волн. Море.
«Пятак» снизился, забирая то влево, то вправо, снова поднялся и потянул на север, где замаячила скорлупка корабля, сверху похожего на серый стручок. Описав круг, гидро пошёл на посадку, запрыгал тяжело по волнам, подплывая к самому борту канонерской лодки «Кубанец». Сноровистые краснофлотцы спустились по трапу, изымая ценный «груз» с места стрелка и поднимая на палубу. Кирилл дёрнул плечом, сбрасывая грязные сучковатые пальцы «красного», вцепившиеся, как крючья, и заработал тычок в область почек.
Не дёргайся, стерво, добродушно проворчал матрос. Ходи
Погодь! крикнул пилот и швырнул авиновскую кубанку. Ловика!
Опа! Краснофлотец поймал убор и нахлобучил его на голову Кириллу. Глумливо усмехаясь, сказал, ударяя в последний слог: Красавец! Куда его, товарищ командир?
Командир корабля, седоватый мужик с глазами пропойцы в красных прожилках, стоял на палубе с горбушкой чёрного хлеба в руке. Аккуратно отрезая тонкие ломтики финским ножом, он клал их в беззубый рот и смаковал, как конфекты.
Во вторую каюту, прошамкал он.
Руки развяжите, товарищи долбаные, потребовал Кирилл. Не сбегу.
Замолчь, курва!
Молча разрезав верёвки на пленнике, командир указал финкой на люк туда его, мол.
Авинова затолкали в тесную каморку и заперли дверь. Кирилл огляделся. Ничего, кроме пыльного иллюминатора и рундука с парой солдатских одеял, в каюте не было. Пожав плечами, штабскапитан прилёг на рундук, постаравшись заснуть. Хоть и не сразу, но ему это удалось.
Глава 19
КРАСНЫЙ ЛЁД
Генерал Николай Николаевич Юденич поглядывал на линкоры, прохаживаясь по Комендантской пристани. Рядом вышагивал барон Маннергейм, с которым Юденич был хорошо знаком по годам обучения в Николаевской академии Генерального штаба. Бежав в Финляндию, генерал ещё ближе сошёлся с бароном, подружился даже, не тая от него своих планов.
Тысячи офицеров, столичных промышленников и финансистов осели в Финляндии, особо не удаляясь от границ Советской России, говорил Маннергейм. Гвардейцы Преображенского, Семёновского, Измайловского, Егерского, Павловского да не перечислишь все лейбгвардии полки! И все они тут и ждут только вашего слова, Николай Николаевич.
Ах, барон, проворчал Юденич, я же всё прекрасно понимаю. Нетерпение
и меня гложет, но что прикажете делать? Корнилов поставил передо мной чёткую задачу вывести все четыре линкора в море и ударить с них по Дарданеллам! Вопрос: как это сделать? Перебить матросов? Отлично! А кто тогда выведет корабли в море? Преображенцы? Или семёновцы? Вот в чём беда!
А беда сия не так уж и велика, прищурился Маннергейм. Ведь именно на линкорах влияние «красных» минимально. Помнится, матросы митинговали под лозунгом «Бей большевиков!».
Избавьте меня от митингов, Карл Густавович, пробурчал генерал.
Будь повашему, легко согласился барон, избавлю! Есть у меня на примете человек редких талантов. Зовут его Павел Валнога, он служил мичманом на линкоре «Петропавловск». Павел пообещал мне собрать команду матросов ну если и не «белых», то, скажем так, сочувствующих борьбе генерала Корнилова. Разумеется, полностью укомплектовать четыре линкора мичману не под силу, тут уж придётся попотеть вашим лейбгвардейцам
Юденич задумался, его маленькие глазки, буравившие линкоры, что вмёрзли в лёд внутреннего Свеаборгского рейда, заблестели азартом.