Я тебя заслоню своим телом, улыбнулся Кирилл. Пошли!
Я слабо воспротивилась Нвард.
Бегом!
И турецкая шпионка побежала, держа за руку русского офицера.
Генерал Марков поначалу выслушивал исповедь Нвард сидя за столом, потом он вскочил и стремительно зашагал из угла в угол. Яростно выругавшись, генерал церемонно попросил у дамы прощения и выскочил в коридор, выкликая батальонных и ротных. И пошло раскручиваться колесо военной машины 4я сотня казаков верхом отправилась в разведку, артиллерия перемещалась на новые позиции, шифровальщик по радиолинии предупредил Трапезунд о готовящемся наступлении турок, прося Эльснера подсобить перебросить в Эрзерум отряд бомбовозов с воздушной станции 1го разряда «Батум», недавно отобранной у грузин. В тот же час надёжный «пятак» гидроплан М5 отбыл в Карс с пакетом для генерала Эрдели, а Квинитадзе услал парочку «Бенцев» в Ван предупредить добровольцев из Армянского корпуса, чтобы те бдили. По радиолинии, протянутой между Эрзерумом и Трапезундом ещё в шестнадцатом, ушёл приказ об аресте Мехметаэфенди. В тот же день пришёл ответ: подстрелив троих жандармов, турецкий резидент скрылся в горах
На третий день, перед самым наступлением, прибыли грузовики, совершившие вторую и последнюю ходку. Бензин был на исходе, да и подвозить более не осталось ничего все снаряды, все патроны, какие имелись, были доставлены. Корнилов поделился последним.
Утром над Эрзерумом закружил турецкий аэроплан. Нвард, глядя на него изпод руки, уверенно сказала:
Это «Арибурун». У османов их два всего «Арибурун» и «Анафарт», но тот однажды сел неудачно до сих пор починить не могут
Кирилл молча наблюдал за аппаратом, а вот Марков не выдержал, скомандовал:
Дударев! Пощекочитека его из «эрликонов»!
Звонко затявкала двухствольная скорострельная пушка. Турецкий пилот увильнул от первой очереди, но вторая порвала ему крыло «Арибурун» сначала плавно, затем всё убыстряясь, понёсся к земле, кувыркаясь и крутясь, пока не лопнул тусклым шаром огня на склоне Топдага.
Красиво пролетел! довольно крякнул Марков.
В это время прискакали казаки, посланные на разведку. Они закружили по двору, остужая коней.
Да скорей же, сукин сын! закричал Сергей Леонидович. Давай сюда донесение!
Идёт турка, ваше превосходительство! откозырял подъесаул Леурда. Тыщ восемь, да як бы не бильше и конных, и пеших! Разъезд есаула Гулевича напоролся на турок, те открыли огонь. Есаул тоже ранитый и лыжить промиж вбитых. Хорунжий Ядыкин послав мэнэ просыть пиддэржку!
Штабскапитан Авинов! официально обратился Марков. Берите эскадрон своих текинцев и скачите в район 4й сотни хорунжего Ядыкина.
Коротко козырнув, Кирилл скомандовал спешенным текинцам, вчера лишь снова обретшим коней:
Эскадрон садись! За мной!
Марков перекрестил Авинова и его конников. Широким намётом текинцы вынеслись на улицы Эрзерума, с гиканьем проскакали через весь город, направляясь к подошве горного хребта.
Безлесная долина сужалась, затягиваясь кряжами. Издалека накатил гул, и низконизко над землёю вспухли облачка разрывов, а после закурился подмороженный грунт, побитый шрапнелью. Навстречу залпам пылили конные упряжки русского артиллерийского взвода, волокущие орудиятрёхдюймовки.
Эскадрон повод! закричал Кирилл, малость осаживая своего рыжезолотистого скакуна.
Подскочив к скалистому подножию, он увидел 4ю сотню в цепи по самому гребню, стрелявшую по врагу. Назар Ядыкин позади цепи прогуливался во весь рост. За спиною у него белел башлык, словно зазывая: целься!
К пешему строю Слезай! крикнул Авинов, и текинцы мигом скатились с сёдел, выхватывая изза
плеч винтовки.
В цепь! Вперёд!
В малиновых халатах, прикрытых тёплыми бурками, кавалеристы полезли вверх по булыжникам и каменному крошеву, спотыкаясь и скользя по крутому подъёму горы, карабкаясь вперёд и вперёд. Первыми до гребня добрались Саид и Махмуд. Едва их тельпеки показались на гребне, турецкие пули буквально зароились, выбивая злые фонтанчики из мёрзлой глины.
Ложитесь, ложитесь, ваше благородие! крикнули ближайшие текинцы.
Авинов покосился на невозмутимого Ядыкина, вышагивавшего взад и вперёд, и прятаться от пуль не стал, пригнулся только, высматривая в бинокль позицию османов та была недалеко, такой же скалистый гребень, что и у казаков с текинцами, только пониже, а над ним, на высоком древке, полоскался красный флаг с белым полумесяцем и звездою. С османской позиции то и дело доносилось: