Наводчик, командир башни и старший артиллерист будто соревновались в скорости и точности. И вот
Огонь!
Палуба под ногами сотряслась, а двенадцатидюймовка так ахнула, что Кирилл присел. Мысли вынесло из головы, в ушах звенело, Авинов всё глотал и глотал открытым ртом воздух, остро и едко вонявший сгоревшим кордитом, глотал, как рыба, и так же, порыбьи, таращил глаза на «эту сторону».
Снаряд«чемодан» ушёл, шурша, и ударил по далёкому особняку. Белёный двухэтажный дом с красным флагом мгновенно вознесло тучей обломков, пыли комков земли. Уши Авинова плоховато различили громыхание далёкого взрыва.
Боевым постам дробь! скомандовал довольный каперанг. Вернуть стволы в диаметральную плоскость. Пробанить орудие.
Кирилл смотрел вокруг, как зачарованный, словно выстрел снял пелену с глаз, явил мир резким, ярким, чётким.
Гдето за горами сейчас трогался бронепоезд, с гулом входя в туннель. Скоро засвистят паровозы, поспешая следом. Добровольцы атакуют Новороссийск, занимая город с вокзала, отжимая «красных» к берегам моря и бухты, опрокидывая противника, топя в холодных волнах
А линкоры тем временем сбрасывали с себя оковы швартовов и торжествующе гудели, словно гигантские чудовища, укрощённые офицерами флота и выпущенные на волю.
Загрохотали лебёдки, полезли из глубины мокрые цепи, показались облепленные илом якоря. Взбурлила вода, закрученная четырьмя винтами, и «Императрица Екатерина Великая» медленно отвалила от причала. Следом шёл «Император Александр III».
«Катюша» плавно вышла из бухты. Море встретило её сурово серыми волнами, солёными брызгами, шквалистыми порывами ветра, но линкор одолевал стихию. Острый форштевень «Императрицы Екатерины Великой» не выпирал книзу, как у римских трирем и старых броненосцев, он отвесно опускался в воду, по прямой, разваливая пенные валы, разрезая волны. Воля!
Глава 14
КРАСНЫЙ ПЕНТАКЛЬ
Сообщение ОСВАГ«Конница Эрдели и Хан Девлет Гирея освободила Туапсе и Сочи от грузинских захватчиков, наголову разбив войска под командованием генералов Мазниашвили и Валико Джугели. Грузины бежали, бросая винтовки, оставляя пушки и боеприпасы, зерно и фураж, обоз и полевые госпитали. В ходе молниеносного рейда наша доблестная кавалерия заняла Сухум и Кутаис, где объединилась с частями Кавказской туземной дивизии, и продолжила наступление на Тифлис. Местное население радостно встречает отряды Белой армии, надеясь, что их штыки принесут в Закавказье мир и порядок».
И вырвался, наконец, из надоевшего Таганрога, на простор кубанских степей. Задувало тут, дай бог, но трескучих морозов сей благословенный край не знал. И ступал вороной мерин наркома по блескучему снежному насту, фыркая от удовольствия. Знал после недолгой проездки отсыпет ему хозяин корму полной мерой, четыре гарнца отборного овса.
Впереди и правее ступала, голову повесив, гнедая кобыла, всем видом выражая
подавленность всадницы Даши Полыновой.
«Кавалеристдевица» переоделась в мужскую одежду на ней были штаны, затянутые в тонкой талии ремнём и заправленные в яловые сапоги, кофтасвита крупной вязки, полушубок и папаха. Очень хорошенький казачок получился.
А вокруг, и впереди, и позади, грохотали бесчисленные подводы, топали, фыркали, ржали кони, галдела, гоготала, матюкалась Таманская армия, надёжа и опора революции.
«Штык» насмешливо скривил губы: армия Сброд. Босота. Командиры полков и батальонов кто они? Вчерашние солдаты и матросы, бондари и рыбаки, уголовники и контрабандисты, в лихие дни сбившие шайки себе подобных и промышлявшие разбоем да грабежами. Нынче все эти главари сошлись под красное знамя, но верховодит ими отнюдь не революционная дисциплина, а всё та же буйная вольница.
Товарищии, донеслось издалека, на митинг!
Погутарим, хлопцы!
Гей, на собрание!
Тысячи голов в лохматых папахах с красными ленточками, в изгвазданных фуражках, в войлочных горских шляпах с обвисшими краями повернулись к АнтоновуОвсеенко. Тот выпрямился, подтянулся, насупил брови для солидности.
На низковатой, косматой лошадке подъехал Епифан Ковтюх, командир 1й колонны. Он и сам был низким, грузным человеком с квадратным лицом, словно кто начал рубить его из дерева, да так и не дострогал. В гусарском мундире и красных шароварах, в серой папахе с красным верхом Ковтюх вскинул руку, призывая к тишине.
Товарищи! заговорил он хрипучим, с железным лязгом голосом. Я хочу сказать бились мы с козаками, с кадетами. Знаемо, за що з ими бились за тэ, що воны хотять задушить революцию. Мы тут с вами не орда какая, а Рабочекрестьянская Красная армия. Товарищи, я хочу сказать А теперь, колы так будэ толпой переть, то козачьё с кадетами разобьют нас к чертям свинячим! Вона, побили вчера козаки хлопцев Васьки Зюка С чого ж воны погибли? Товарищи, я хочу сказать они погибли с того, шо не слухали командиров! А теперь всё. Хочь трошки неисполнение приказу расстрел!
Войско зароптало, чёрная матерная брань повисла почти видимым туманцем. Даша покривилась, и «Штык» поднял руку.