Посвоему поняв выражение на лице штабскапитана, рыжий мигом сорвал с головы матерчатую фуражку.
Товарищ Юрковский, сказал он негромко, роясь в кармане, тут вам просили передать
Доковырявшись, наконец, до бумажонки, сложенной вчетверо, унтер передал её Авинову. Обалдевший Кирилл механически принял листок, попрежнему ничегошеньки не понимая. «Что за цирк? вертелись мысли. Какой ещё Юрковский? А я здесь при чём? И почему вдруг товарищ?..»
Рыжий неловко затоптался, его короткие, толстые пальцы нещадно мяли фуражку.
Виктор Палыч залебезил он просительно по стародавней холопской привычке.
По привычке барской, Кирилл выискал в кармане кителя новенькую ассигнацию и одарил ею унтера.
Премного благодарны! поклонился тот.
Дверь тихонько закрылась за вышмыгнувшим «почтальоном», а штабскапитан всё смотрел и смотрел на узкую створку, словно наглядеться не мог.
И как это понять? громко спросил он.
Развернув листок, Авинов пробежал глазами послание, написанное печатными буквами. Не поверил, прочёл ещё раз:
Эфенди.Старый почтовый ящик мог быть засвечен, не приближайтесь к нему. Будете пользоваться новым, в районе Бебек. Вилла Кемальпаши, ограда, обращённая к морю, третий столб, считая от левого угла. Кирпич с боковой стороны столба, справа, отмечен крестиком. По прочтении сжечь!
Визирь.
Авинов задумчиво потёр виски. Факты складываются только таким образом, иначе чепуха на постном масле! Верно, всё верно Но онто здесь при чём?!
И тут рассудочный сумрак осветила вспышка озарения да его ж разыгрывают! Выдохнув с облегчением, Кирилл повеселел даже.
Вот, мерзавцы! хмыкнул он добродушно.
Интересно, кто же это его провёл? Авинов снова глянул в записку. Бесполезно. Разве по печатным буквам угадаешь почерк? Гришко, наверное Или Шевелёв. Томин, тот тоже горазд на хм на шалости. Почтовый ящик у них! Шпионы задрипанные И главное, какое место выбрали Бебек! Знают же, сволочи, что там Дашка живёт
Улыбаясь, Кирилл подкрался к двери и резко открыл её. Нет, хихикавших друзей за нею не оказалось.
Всё равно сволочи проворчал он и запер дверь.
Глава 2
УЗНИК ИЛЬДИЗКИОСКА
Великий ГородЦарь, столица цезарей и султанов, медленно вставал из моря. Константинополь походил на сновидение, воплотившееся в яви. Глаза жадно шарили по куполам Святой Софии и Голубой мечети, по башням ТопКапы и зубчатым стенам Юстиниана. Справа открывался шумный азиатский Стамбул прибрежные дворцы, утопавшие в зелени садов, карандашики минаретов, полоски белых домов под сенью горы, где, по преданию, Сатана искушал Христа. А далече таяли в тумане Принцевы острова.
В порту было не протолкнуться зачуханные пароходыугольщики тёрлись о белые борта суднагоспиталя «Мавритания», между серых громад линкоров шныряли рыбачьи лодочкиканки.
Гульнём, стало быть, бодро сказал ординарец, оглаживая полный бант солдатских Георгиев, вашеблародие?
Это тебе можно гулять, Кузьмич, рассмеялся Авинов, а я человек семейный!
Сойдя на берег, Кирилл словно окунулся в море разливанное красных фесок, шумнокипящее от тысяч гортанных голосов, от щёлканья бичей арабаджи, гордо восседавших на козлах фаэтонов, от гудков автомобилей, тыкавшихся в толпе, от воя побирушек, зазывных воплей уличных продавцов, протяжного крика муэдзинов, лая бродячих собак священных животных, обижать коих не рекомендовалось
Константинополь навалился на штабскапитана, кружа голову и оглушая.
Иншалла! Иншалла!
Паастаранись!
Дэнга, дэнга! Валлахи!
Турчанки, закутанные с ног до головы, с густыми вуалями на поллица, постреливали подведёнными глазками. Русские дамы щеголяли в платьях с заниженной талией, без корсетов, укороченных по моде ниже колен.
О, женщины! Пока белогвардейцы били османов, отбирая Проливы, их боевые подруги рушили замшелые султанские порядки. Дамы, спасаясь от тифа, стриглись очень коротко или вовсе наголо, и эту «моду» моментально подхватили молодые османки. А ветер перемен всё сильнее раскачивал устои
Тут и там, по всему Константинополю, распахивались двери увеселительных заведений ресторанов «Режанс» и «Тюркуаз», «Сплендид» и «Айяспаша», «Московит», «Медведь», «Шерезаде», «Де Кавказ Дюльбер кафе» Под этими вывесками пили коньяк, отплясывали шимми и плевать хотели на скучные запреты мулл.