Метя, между прочим, не куда-нибудь, а по моей, и так не шибко соображающей бестовковке. А, если б попал? Больно, наверное б было?
Хотя Если вспомнить широко распространённое в узких кругах мнение, выраженное простым народом в бодро звучащей пословице «клин клином вышибают». И, кто знает, очень может быть, получи я в тыковку, то случившаяся после попадания в затылок газового баллона амнезия могла пройти. А исчезнувшая невесть куда память наоборот вернуться.
Хотя Возможен и другой, более грустный и весьма неблагоприятный для вашего покорного слуги, сценарий. И без того пострадавшее серое вещество смешалось бы в эдакий, ничего не соображающий гоголь-моголь. И один Создатель знает, какие печальные и незавидные перспективы ожидали бы одного немного наглого, очень самонадеянного и, при этом, как утверждали некоторые знакомые, весьма талантливого, младшего лейтенанта милиции.
Короче, ну его на хуй, таки плюшки. То есть, опять вынужден просить прощения, предпочту отклонить это, «заманчивое» в кавычках, и только что навоображаемое самому себе, предложение. И впредь попытаюсь обойтись более традиционными методами.
Тут рефери поднял вверх мою лапку. И, под редкие и негромкие, а так же, как показалось довольно-таки равнодушные аплодисменты, я пролез под канатами и пошкандыбал вслед за Олегом Авдеевичем в раздевалку.
Хвалить не буду. Расшнуровывая мои перчатки, скупо бросил он. Но и ругать, по большому счёту, не за что. Ведь, тут он, поморщившись, покачал головой и, давая таким образом понять его истинное отношения к моим сегодняшним «выкрутасам», победителей не судят.
Качать права, задавая никому не нужные вопросы, вроде «какие претензии»? или «в чём дело, тренер»? я благоразумно не стал. Отцепился, и ладно.
Ну, подумаешь! Провёл оба боя не по задуманному кем-то сценарию. Описанному в многочисленных методичках и «многократно проверенных временем».
Но тут уже прошу прощения, дорогие товарищи! «Каждый дрочит, как он хочет». А так же, «на вкус и на цвет все фломастеры разные» и, до кучи, «никто не знает, где жмёт чужой ботинок».
Может, робкий я. Скромный и застенчивый юноша, стесняющийся бить ближнего по лицу и только перед угрозой неминуемого поражения, скрепя сердце, решающийся нанести один-единственный и, к несчастью для оппонента, такой удачный удар.
Тут в раздевалку заглянул слегка запыхавшийся и, как показалось, немного смущённый директор спортивного комплекса.
Петров! Тихим но, не переставшим от этого быть командным, голосом, назвал он мою фамилию. Пошли
в мой кабинет. И, уже на ходу, не оборачиваясь, бросил через плечё. С тобой поговорить хотят!
Поскольку перчатки к тому времени уже были сняты, мне ничего не осталось, как молча последовать за ним.
И, хотя я бы предпочёл сначала ополоснуться в душе и одеться более подобающим образом, возразить не решился. Слишком уж суетливыми были движения чиновника. А промелькнувший в глубине глаз затаённый страх, ясно давал понять, что встретиться со мной хотят очень уж непростые люди.
Имеющие в руках власть и право распоряжаться чужими, такими маленькими и незначительными на их взгляд, судьбами.
В общем, пожав плечами, я поплёлся за семенящим впереди директором. А, не желающий оставлять подопечного без присмотра, Травников, не произнеся ни слова, двинулся вслед за мной.
В кабинет, правда, его не пустили. Впрочем, как и самого хозяина. Остановившийся перед покрытой тёмным лаком дубовой дверью директор просительно посмотрел на моего тренера и умоляюще произнёс.
Олег Авдеевич Давай-ка, мы с тобой тут подождём. А с молодым человеком побеседуют и, я уверен, выяснив всё что требуется, дадут нам возможность спокойно работать дальше.
Глава 14
К счастью или, скорее, к его полной противоположности, долго гадать не пришлось. И, едва переступив порог и увидев двух плотных мужчин, одетых в серые казённые костюмы и с весьма специфическим выражением лиц, я почувствовал как очко опускается на минус. А по спине, помимо моей, ничем не прошибаемой и крепкой, как бетонная плита, или даже закалённая сталь, воли, заструился холодный пот.
«Пиздец котёнку». Испуганно подумал я. То есть, снова пардон за мой французский, ситуация, кажется, начала выходить из-под контроля. Стала весьма опасной и даже можно сказать, вплотную и, с очень большой долей вероятности, приблизилась к критической.
Но, праздновать труса, заранее ставя себя в бесперспективную и проигрышную позицию было, по меньшей мере глупо.
Так что я, постаравшись сделать морду лица как можно проще, смущённо кашлянул и, подпустив в голос подобострастия, осторожно спросил.
Разрешите?
Проходи, Петров. Вальяжно кивнул один из «пиджаков». Присаживайся и давай, начинай рассказывать.
О-о О чём? Скромно устраиваясь на краешке стула, заикаясь пролепетал я. И, двая понять, что перед ними ни «тварь дрожащая» а, наоборот, пусть и небольшое но, всё-таки «право имею», задал встречный вопрос. Вы кто, собственно такие, товарищи?
Ты здесь Ваньку на валяй. Чуть повысив голос, начал с угрозой давить мужчина. И, сурово уставившись на, по его мнению «потерявшего берега» меня, зачем-то ударился в воспоминания. У меня знаешь, сколько таких как ты было?