Глава 8
Никто в славном городе Свердловске никого не убил. А, ежели и сотворил сие непотребное и совсем не угодное Всевышнему дело то тело, ну или, как вариант,(опять тьфу-тьфу-тьфу, и три раз постучать по бестолковке) тела, пока не обнаружили. Ну и славненько.
А посему ваш покорный слуга закрыл, если честно, успевшие изрядно набить оскомину картонные папки в несгораемый шкаф и, попрощавшись с коллегами, направился на так любезно предоставленную Викой и Сергеем квартиру.
Вяло и, в общем и целом, без особой надежды размышляя, как бы половчее перевести бесплатно арендуемое жильё в свою собственность. И, к великому моему сожалению, каким-либо, более-менее приемлемым и, при этом, позволяющим «не спалиться» способом, сделать это пока не представлялось возможным.
«Эх-х, был бы я чуть-чуть потупее» В досаде сетовал на себя я. "И, до кучи, обладай ни в чём не сомневающейся наглостью. Взял бы, да по-простому, отдал экспроприированные у, не без моей помощи почившего в бозе Аркадия Трифоновича, деньги моим арендодателям. Ну а те, во всяком случае, очень на это надеюсь, нашли бы какой-нибудь способ прописать вашего покорного слугу, на временно занимаемую им жилплощадь.
Причём, сделали бы это вполне законным и, не вызывающим у «тех кого надо» подозрений, способом.
Впрочем, на излишнюю стеснительность я никогда не жаловался. И, хотя помню себя чуть более двух недель, смею надеяться, что даже самый предвзятый критик, не сможет упрекнуть меня в скромности и безинициативности.
Ну, а что касается интеллекта Льщу себе, что, если и не стопроцентный гений то, по крайней мере, не полный дурак.
И потому, вместо того, чтобы поочерёдно водить в купленную квартиру всех трёх (это я про Веру, Катю и Юлю, если что) заинтересованный в тесном общении со мной девушек, шкандыбаю в полном одиночестве и, как последний лох, опасаюсь потратить лишний рубль.
Ладно, хуй с ним. То есть, не знаю уж в который раз, простите за мой французский, не буду уделять этой, с
точки зрения чуточку более умудрённого жизненным опытом индивидуума, теме, слишком много внимания.
Само как-нибудь рассосётся. А так же устаканится, образуется и утрясётся. Главное в этом деле не торопиться. И, глядишь, обстоятельства повернуться именно тем боком, который ведёт к вполне себе выгодной выгоде, произошедшей с наименьшими затратами. Как материальными, так и составляющий моральный аспект этого, прямо скажем, немаловажного для любого, трезво мыслящего индивидуума, дела.
Ну и, без физического ущерба, само-собой. Причём, потеря денег волнует меня в последнюю очередь. Так как они дело наживное.
Пару дней назад был гол, как сокол. А теперь вот Внезапно, пусть и не совсем законным способом, разбогател. Толку правда с этого, внезапно и как снег на голову, свалившегося на мою, не отягощённую особым интеллектом бестолковку, «состояния», немного. Но, согласитесь, иметь такую вот, финансовую «подушку безопасности» очень и очень неплохо.
Хотя, надо признаться, что умереть от голода и холода в Советском Союзе нереально. Работы, пусть и не запредельно хорошо оплачиваемой, много. С жильём тоже проблем не наблюдаю. Устроившись на любое государственное предприятие тут же получаешь койко-место в общежитии.
Ну и, в крайнем случае, можно снять комнату или, если «в кармане вошь на аркане», просто угол у какой-нибудь сердобольной бабульки в частном секторе.
Вот и выходит, что простому советскому человеку не особо-то и нужны запредельные «миллионы». Тем более, которые не можешь потратить без оглядки и опасения вызвать пристальное внимание людей из весьма специфического ведомства.
Размышляя подобным образом, я зашёл в гастроном, взял десяток яиц, три плавленых сырка и булку белого хлеба. Затем дополнил «покупательскую корзинку» четырьмя пакетиками молока, имеющих треугольную или, скорее, «пирамидальную» форму и куском докторской колбасы.
Пачка пельменей, стограммовая упаковка индийского чая и килограмм сахара увенчали сегодняшнее буржуйское великолепие. И, подумав и решив что «гулять так гулять» попросил взвесить двести грамм шоколадных конфет и кулёк овсяного печения.
Вкусно же. К тому же, деньги, как уже говорил, есть. А спортсмены должны хорошо питаться.
На всё про всё ушло чуть более шести рублей и, в предвкушении желанного и, главное, питательного, перекусона я спешно направился домой.
Соорудил ужин, потом принял душ и, побренчав минут пятнадцать на пианино, завалися спать.
Утро субботы было обычным утром субботы. Началом выходного дня, сопровождаемое прекрасным настроением и вполне себе не наигранным энтузиазмом. Тем более, что жил я (по собственной дурости и излишней чистоплюйческой щепетильности) до сих пор один. И изображать веселящегося «энерджайзера» (чёрт возьми, прости меня Создатель, за упоминание имени врага Твоего, опять незнакомое слово) не было никакой необходимости.
Вернее, выражение очень даже понятное и имеющее вполне определённый смысл. Для меня. А вот, ляпни я это в присутствии кого-либо из новых знакомых и, в лучшем случае, поймаю недоумённый взгляд.
А в худшем, обрету репутацию «странного» парня. То ли не дружащего с головой а, скорее, эдакого заносчивого сноба из Прибалтики. Козыряющего иностранными жаргонизмами и стоящего из себя чёрт-те что. (Эх, грехи мои тяжкие Извини, Всевышний. Никак не могу избавиться от дурной привычки, употреблять бранные и не совсем угодные Тебе словечки).