И вообще, я стал лучше понимать позицию коммунистов, с которыми прежде словесно дрался в политчатах. Они мне на каждую критику коммунизма: Чел, ты В 1985 году я вижу очень много конформистов, будущих бумеров, но идейный коммунист прямо редкий зверь; не довелось ещё сходить в ЦК КПСС, но что-то мне подсказывает вероятность встретить там коммуниста равносильна китайскому рандому. Эти юные комми, не красконы которые, а искренне верующие в свою идеологию, мне неизменно и вплоть до истерики доказывали, что СССР не равно коммунизм. Что ж, соглашусь, идейно советские номенклатурщики выдохлись. Запись в дневник: К Перестройке коммунисты не готовы.
Послеобеденный день в ЦК. Мы с Татьяной сидели в кабинете и разбирали какие-то документы. Мне хотелось спать, всячески гнал зевки и заучивал всесоюзные комсомольские стройки. Секретарша была в неизменно белой блузе, лишь добавился компактный пиджак строгого вида; в общей совокупности её лук превратился в учительский, соответствующий её предельной тактичности.
В это время, если предложить снять одежду для экспериментальной игры с внешним видом, может быть расценено как домогательство, подумал я, намазав жирный крестик на бумаге. Стоит поговорить с ней о создании более живого образа.
Татьяна хороший человек. Она похожа на честную, живущую идеей женщину, готовую всегда быть за тебя в трудную минуту. Дневник всё помнит: именно ей удалось на пару с Сергеем организовать меня так, чтобы никто ничего не заподозрил. Хочется сделать ей приятное из советских, что оказались в близком кругу, она лучше всех поняла мое состояние. Даже Сергей не настолько близок, как моя секретарша, так как мои чудачества объясняет в жестковатом юморе.
Как ваше здоровье, Андрей Иванович? неизменно спрашивала Татьяна каждым рабочим утром и после обеда.
Да как обычно. Память потихоньку приходит в норму. Врачи сказали, иду на поправку. Вы принесли то пособие, про которое говорили вчера в столовой?
Держите, она передала мне красную книгу, Справочник партийного работника. Последнее издание. Следующее выйдет в этом году, но ближе к концу.
Спасибо. Довольно-таки увесисто. И забористо, какая жуть, я полистал книгу в надежде найти что-то интересное для себя. Наивный. Партийно-бюрократический русский язык, бессмысленный и беспощадный. Я сижу в организации, которая вроде бы должна жить по марксизму-ленинизму и действовать творчески, но хватило месяца, чтобы понять, насколько далека реальная картина от описываемой в партийных речах. В ЦК ВЛКСМ всё как обычно. Рутина, которую я бы назвал организухой, больше всего напоминала мне попытку создать для вышестоящего начальства вайб огромной важности: Товарищи, мы работаем! Смотрите, мы организуем движ!
Стало настолько душно, что захотелось метнуть справочник, как гранату, в окно прямо под колеса троллейбуса.
Когда вернется Курочка? у товарища, как оказалось, нередки международные командировки.
Уже завтра.
А откуда он вернется?
Из ГДР. Встреча с комсомольским активом СНМ.
Забыл, как расшифровывается СНМ.
Союз немецкой молодежи, Андрей Иванович.
Точно! Мне нужно с ним пересечься завтра.
Я спросил у неё, почему обо мне подумали, будто уверовал в бога, и Татьяна вежливо, но сухо объяснила, что некоторые находят утешение в подобном остракизме, крестятся и принимаются яростно верить и соблюдать все каноны какие только можно. За такой шаг, добавила секретарша, обычно платят карьерой и будущим.
Должно быть, неприятное явление в советском обществе, мое замечание было скорее простой ухмылкой над двуличной действительностью, и полагал, что всем это понятно и так, но Татьяна почему-то сказанное восприняла всерьез и как выпад.
Во мне нет веры, кроме в человека, ответил я примирительно. Мне не нравятся каноны и догмы. И косность идейная тоже раздражает.
Татьяна, как обычно, смутилась от моей откровенности:
Вы знаете, как подчеркнуть особенную черту нашей современной идеологии. В условиях обострившегося противостояния с капиталистическим Западом
Мгновенно навострил уши. Что?
Повторите, пожалуйста? кажется, Татьяна заметила, как я побелел.
Андрей Иванович, в нашей стране есть проблемы,
которые аккуратно произносятся в печати. Но да, это неприглядная сторона в нашем обществе. Вам, безусловно, как секретарю ЦК ВЛКСМ и ответственному за пропаганду и агитацию, такие проблемы известны более полно, чем мне. Что же до слухов, то я советую поговорить с основными разносчиками. Либо поднять вопрос на организационном собрании.
Какой у вас аккуратный способ излагать слова, прямо как у профессора Как же его зовут по-русски? на языке вертелось слово бэкграунд, но в текущих условиях оно совершенно не к месту. Короче, кто вы по образованию?
Татьяна не сдержалась от мягкой иронии.
Московский вниверситет, как и у вас, она забрала подписанные бумаги, явно намереваясь уйти. Исторический факультет, кафедра новой и новейшей истории.
Эх, Татьяна! Прям ножом в сердечко. В Московский в реальности, откуда я, меня не приняли. Десять сессий с психологом потратил на то, чтобы перестать считать катастрофой непоступление в МГУ.