Короткая запинка, разумеется, от внимания въерха не укрывается.
Вам это неприятно, говорит он.
Нет.
Я не сказал, что именно вам неприятно, нисса Мэйс. Уголки его губ слегка подрагивают, но сомневаюсь, что он хочет улыбнуться. Скорее, торжествует, потому что сумел меня зацепить.
Мысленно прикусываю язык и обещаю себе быть осторожнее.
Это сказала я, криво улыбаюсь. Чуть раньше, когда говорила про посмеяться и про друзей. Помните?
Почему он так поступил?
Не знаю, каким образом, но каждым следующим вопросом ему удается вытряхивать меня из внутренней защиты. Когда мне кажется, что все уже хорошо, Нэргес бьет снова и попадает точно в цель.
Думаю, это вам лучше спросить у него.
Я спрашиваю у вас, нисса Мэйс. Он дотягивается до портсигара, но не закуривает, просто двигает его по столу: туда сюда.
Ему стало скучно.
Кажется, этот ответ Нэргесу нравится, и мне он тоже должен нравиться, но нет. Я чувствую странное саднящее чувство, от которого хочется немедленно избавиться, но оно только усиливается, когда я вспоминаю про Мэль. Кьяна, всплывает имя. Откуда, я сейчас уже не помню, но оно мне и не нужно.
В «Бабочку» приходят преимущественно те, кому скучно. Откинувшись на спинку, Нэргес все-таки достает сигарету и щелкает зажигалкой. И каждый из них будет проверять вас на прочность, нисса Мэйс.
Как это сейчас делаете вы?
Густые брови въерха остаются неподвижны, равно как и его лицо. Монументальное, словно выточенное из камня.
Как это сейчас делаю я. Какова вероятность, что вы с этим справитесь?
С вами или с ними, хочется спросить мне.
На вас я не бросилась.
Еще одна глубокая затяжка.
Вы спите с Кярдом?
Во мне кончается воздух. Так резко, что сигаретный дым, когда я все-гаки вдыхаю, обжигает горло.
«Проверка, Вирна, это всего лишь проверка», напоминаю себе.
Это уже совершенно точно вас не касается, отвечаю холодно. А впрочем, вы всегда можете задействовать свои связи и об этом узнать.
Нэргес молчит, и я тоже. Я изучаю его лицо: массивное, жесткое, гладко выбритое. Ежик серебристо-стальных волос
Значит, вы хотите вернуть свое место, говорит он.
Совершенно верно.
И если мы закончили, я хочу поговорить с Дженной.
Этого я, впрочем, не говорю, потому что любая такая фраза будет напоминать бегство, да что там, она бегством и будет.
Ниссы Карринг сегодня нет, но я передам ей, что вы приходили,
наконец, говорит он.
Нет? Дженны нет?!
Не беспокойтесь, нисса Мэйс. Он едва различимо хмыкает. Если бы я хотел от вас избавиться, я бы просто развернул вас еще до турникета.
Это правда.
Почему же не развернули? в упор спрашиваю я, и лицо Нэргеса едва уловимо меняется. На миг даже кажется, что привычная каменная маска пойдет трещинами, обнажая истинную суть, но нет.
Вы правы, говорит он. Вы мне не нравитесь. А здесь за вами проще присматривать.
От него я выхожу со странным чувством не то маленькой победы, не то невесомости. Почему-то здесь, в коридорах под искусственным освещением, где воздух десять раз обработан системой кондиционирования, дышится в разы проще, чем в его кабинете, где настежь распахнуты окна.
Вирна! Вартас бросается ко мне, стоит шагнуть на улицу.
Оглушительно чихнув, застегиваю куртку.
Как все прошло?
Научи меня драться, говорю я, направляясь к станции гусеницы.
Что?!
Научи меня драться, повторяю. Так, как это делаешь ты. Я хочу уметь себя защитить.
Глава 5 Легенды и реальная жизнь
Вирна МэйсЯ привыкла к тому, что в жизни все приходится делать самой. Что если тебе что-то нужно, приходится впахивать до потери сознания, чтобы себе это позволить, но в большинстве случаев ты себе этого позволить просто не можешь. Потому что надо кормить семью. Поэтому сейчас меня немного смущает тел факт, что у меня в старом рюкзаке Митри тапет Вартаса. В общем-то, он сказал, что его тапет тоже старый, и это видно по загрузке системы и по тому, что перо скорее царапает, чем пишет. Тем не менее я искренне благодарна парню сестры, потому что иначе мне бы не с чем было идти на учебу.
Мы договорились, что тапет я беру в аренду до тех пор, пока не смогу позволить себе новый. Если меня вернут в «Бабочку», это случится быстро. Если нет О том, что будет за этим «если нет», я стараюсь не думать. После случившегося с Роминой во мне нет страха перед политари, но идти к политари со знанием о том, чем занималась Лэйс, значит, подписать нам всем приговор. Вартасу тоже, кстати, потому что он вроде как в теме, а значит, «занимается укрывательством».
Я обещала ему, что скажу, если меня позовут в «Бабочку», и это тоже немного смущает. Потому что раньше никто не беспокоился обо мне, кроме моей семьи. Пусть даже он делает это из-за Лэйс. Мы с Вартасом не говорили об их чувствах, о том, были ли они вообще, но сейчас я невольно задумываюсь об этом. Когда все, что ты умеешь день за днем выживать, не до высоких материй. Но все-таки мама и папа любили друг друга, или, по крайней мере, мне очень хочется в это верить. Пусть я это плохо помню, мы действительно были счастливой семьей.
Совершенно ненужные мысли.
Но они приходят, и возможно, именно потому, что все складывается чересчур хорошо. Когда я приехала с временными документами в Кэйпдор, декан встретила меня с кислой физиономией, но об отчислении даже не заикнулась. Больше того, для меня была готова новая карта, по которой я могу снова пользоваться льготами лотереи «Калейдоскоп». Благодаря кому или благодаря чему столь быстро решился вопрос с восстановлением, я тоже стараюсь не думать. Мне нужно держаться от Кярда как можно дальше, и мне совершенно точно не нужна его помощь.