У въерхов есть такая технология: тебя засовывают в аппарат, который считывает мыслеобразы и выводит на экран. Об этом рассказывали в какой-то научно-напугательной
передаче, из тех, что любила посмотреть на ночь Лэйси. Впрочем, в новостях еще и не такое показывают, но эта машина почему-то впечаталась мне в память. Ее используют во время допросов высшего уровня, и вряд ли они приятные. Впрочем, взгляд Вартаса сейчас немногим приятнее.
Кажется, мы договорились, что ты не суешься в это дело, говорит он пока еще спокойно, но я вижу, как играют желваки на его скулах.
Кажется, мы не договаривались, что ты диктуешь мне, что делать, парирую я, и только тут до меня доходит. Откуда ты вообще знаешь, что я сюда езжу?
У парня дергается бровь.
Ты что, за мной следил?! выдыхаю, сжимая кулаки.
Последнее время все только и делают, что испытывают меня на прочность, и, кажется, запас этой прочности неумолимо подходит к концу.
Я обещал Лэйс оберегать вас, цедит он.
Чего?!
Вартас закусывает губу, словно сболтнул что-то лишнее, но он действительно сболтнул лишнее. Я хватаю его за куртку и с силой толкаю в сторону.
Ты, едх тебя задери, что только что сказал?!
Вирна, ты все не так поняла
Да?! А как я тебя поняла?! шагаю следом, сжимая кулаки. И что я должна понять?!
Я уже говорил, что Лэйс мне мало что рассказывала! огрызается он. Перехватывает мои руки, когда я снова собираюсь вцепиться в него, и разводит в сторону, после чего быстро кивает в сторону.
Смотрю в том же направлении: на противоположной стороне застыл эйрлат политари. Вышедший из него мужчина пристально смотрит на нас. Не сговариваясь, мы подхватываем друг друга под руку и идем к станции гусеницы.
Что. Ты. От меня. Скрываешь?! шиплю я.
Ничего! Только то, что сказал. Последнее время Лэйс была сама не своя, но, как я ни пытался ее разговорить, она так ничего и не сказала.
Наверное, я могла бы в такое поверить еще неделю назад, но только не сейчас. Не после того, что он выдал минутой раньше.
Что она тебе рассказала?
Ничего.
Не ври!
Мое шипение нарушает воцарившуюся на улице тишину. Слышен свист рассекающего воздух эйрлата, и Ландорхорн, точнее, Четвертый круг, снова заполняют звуки большого города, у которого нет времени на сон. Как и у меня.
Говори, или
Или?
Или я сейчас развернусь и пойду к политари, прибегаю к последней возможности.
И что? Вартас вскидывает бровь. Мое слово против твоего.
Урод. Какой же урод!
Стряхиваю его руку со своей, теперь мы молча идем рядом.
Я не знаю, где она, Вирна. Клянусь.
Засунь свою клятву сам знаешь куда.
Вартас резко останавливается, хватает меня за руку, но я яростно вырываюсь.
Я тебе верила, цежу сквозь зубы. Таскала девчонок в парк с тобой. Думала, ты хочешь помочь
Хочу!
Ветер подхватывает его длинную светлую челку, швыряет назад, открывая высокий лоб и крупные черты.
Она просила о вас позаботиться, если что-то случится. Большего я тебе сказать не могу.
Сую руки в карманы, закусываю губу, качая головой.
Ты хоть понимаешь, что я должна знать?
Он молчит.
Она жива?
Я не знаю.
Не знаю. Это «не знаю» вырастает между нами стеной. Просто потому, что я сама не знаю, говорит он правду или снова лжет. Понимаю, что больше не могу ему доверять. Понимаю, что он прав: попытка обратиться к политари закончится моим словом против его, и Море, я теперь не уверена, что так не сделаю только хуже. Для Лэйс.
Где же она?! Что произошло? Что вообще происходит?! Мне хочется выть от бессилия, вместо этого я сжимаю кулаки. До боли, так, что даже мои короткие ногти впиваются в ладони.
Не приходи больше, говорю я. По крайней мере, пока не будешь готов обо всем рассказать.
Не ходи в «Бабочку», Вирна, жестко произносит он.
Да пошел ты, отвечаю.
Это единственные слова, которые у меня сейчас для него есть. Для парня, который говорил, что любит ее. Для парня, который знает, что могло с ней случиться, по крайней мере, предполагает, но молчит. Это настолько дико, что грудь сдавливает от нехватки воздуха. Быть в двух шагах от того, кто может пролить свет на ее исчезновение, но не хочет этого делать! Я разворачиваюсь и иду к станции, уже одна. Ветер швыряет волосы мне на лицо. Теперь я еще больше уверена в том, что на правильном пути. «Не ходи в Бабочку, Вирна». Не оборачиваясь, ускоряю шаг. Теперь мне кажется, что все ответы именно там. Что все, что я ищу, в этом клубе, за его стенами для избранных.
Когда я возвращаюсь домой, еще по-прежнему темно, но предрассветная синева уже заливает улицы, понемногу растапливая густой цвет ночи. Митри и Тай, разумеется, еще спят. Я недолго смотрю на сестер, потом
осторожно подтыкаю край теплого пледа (младшая во сне всегда раскрывается, в комнате же достаточно прохладно). Сестренка что-то бормочет во сне, и я осторожно целую ее в щеку.
Мамочка Она улыбается.
Тай плохо помнит маму, но, видимо, скучает по ней инстинктивно. Теплые руки, запах, улыбка, стук сердца. Мама это защита и надежная стена, которая всегда укроет от любого, даже самого страшного шторма. На глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им пролиться. Не нужна нам ничья помощь, сами справимся. Потому что мы семья. И это главное. Мы есть друг у друга, и так будет всегда.