Не надорвался еще?
Мэйс отвернулась, и к счастью, потому что сила все-таки прорвалась, но я сцепил пальцы, пустив ее по замкнутому контуру. Внутрь тела, из-за чего каждая клеточка звенела, как натянутая от напряжения и ярости струна. Кто она такая, чтобы я выслушивал от нее это все?! Кто она вообще такая?! Никто. Просто зарвавшаяся, вконец охамевшая уличная девчонка. И кажется, пришло время ей об этом напомнить.
Глава 25 МЫ ЕСТЬ ДРУГ У ДРУГА
Про случившееся в океанариуме я стараюсь не думать, равно как и о Кярде. Он меня бесит
так сильно, как никто и никогда за всю мою жизнь. До сжатых кулаков и яростного желания ему врезать. Этот богатенький мальчик считает, что ему все позволено по праву рождения. Наверное, мне бы стоило принять это как данность, но я не могу. Не могу, потому что, несмотря на незавидное положение людей в мире и на превосходство въерхов, суть которого мы впитываем с молоком матери, этот конкретный засранец меня бесит.
3. А. С. Р. А. Н. Е. Ц.
Последние несколько дней я испытываю перманентное желание подойти к нему и заявить это в лицо. К счастью, мозгов у меня больше, чем у него, поэтому я просто не появляюсь в тех местах, где бывает он. Не замечаю адресованных мне насмешек и подколок, которые звучат за моей спиной (вероятно, с его щедрой подачи), косых взглядов въерхов и прочего.
К счастью, его девица больше не пытается быть со мной любезной, а я сажусь от нее так далеко, как только возможно. То же самое делает Алетта по отношению ко мне. Да, мы так и не помирились, более того, она делает все, чтобы сталкиваться со мной по минимуму. Вплоть до того, что ждет, пока я хлопну дверцей шкафчика, и лишь потом подходит к своему в раздевалке.
Пару раз я загоралась было желанием подойти к ней и попытаться помириться. Снова. Но потом настроение проходило, потому что я круглосуточно хочу спать. Столько информации, сколько я запихиваю в себя в последние дни, может воспринять адекватно разве что искусственный интеллект. Не говоря уже о физических тренировках, тренажерах, плавании, модельной походке, этикету и так снова и снова, по кругу. Поэтому сегодня из «Бабочки» я выползаю на автопилоте. До закрытия клуба еще час, но Дженна отпустила меня пораньше, потому что клиентов уже почти не осталось. Те, кто остались, сидят в ВИП-ках, а ВИП-ки, разумеется, не предполагают ничьего постороннего присутствия.
Зеваю и прикрываю рот ладонью. Да уж, Алетта здорово удивилась бы, узнав, что я «ночую у нее» (потому что у нас якобы лабораторная на двоих, над которой надо трудиться вдвоем вне занятий). Это единственная отмазка для сестер, которая пришла мне в голову, то же самое я сказала Вартасу. Пожалуй, ему можно было бы сказать правду, но я побоялась, что он просто-напросто проболтается. Случайно.
А я не хочу давать девчонкам лишних надежд, пока не будет конкретики, и вообще не хочу, чтобы кто-то знал про «Бабочку». Сама не знаю почему. Возможно, из-за того, что происходит в ВИП-ках. Я видела, как одну девчонку заставили стоять на коленях, пока клиент на пару со своей спутницей не выпили бутылку игристого и пока им не надоело. Ничего такого действительно не произошло, но мне захотелось помыться. И это совершенно не то, о чем стоит знать моим сестрам. И даже Вартасу.
Мой образ почти готов, со стилисткой Дженна познакомила меня в первый же день. Критически меня осмотрев, эта женщина с ногами от ушей заявила, что мне пойдут голубые волосы. Ну как голубые ближе к корням темно-синие, под цвет глаз, постепенно светлеющие, как морская глубина под солнечными лучами. Голубые так голубые, хоть зеленые. Мне уже без разницы, потому что я подписала контракт, к тому же так больше шансов, что меня не узнают даже случайно. Не представляю, конечно, кто может меня узнать, но у меня действительно очень запоминающаяся внешность. Даже несмотря на то, что все мы на время юбилея и аукциона будем в масках (это даже в договоре прописано), мои волосы будут светиться, как маяк из легенд. Не хо-чу.
Идея поработать в «Бабочке» нравится мне все меньше и меньше, но с ней я хотя бы могу смириться. Сейчас мне просто надо выспаться, потому что вечером очередной интенсив по походке от Дженны, и если я не отосплюсь, то просто свалюсь с каблуков и захраплю прямо у нее в кабинете. До юбилея осталось девять дней. С этой мыслью я шагаю вперед и слышу оглушительный сигнал. Из предрассветной синевы прямо на меня несется эйрлат, и в ту минуту, когда я понимаю, что уже не успею никуда отпрыгнуть, меня резко дергают на себя. Эйрлат проносится мимо, взметнув мне прядь волос, обдав лицо потоками ледяного от первых заморозков воздуха. Я же оборачиваюсь и вижу Вартаса.
Ты что здесь делаешь?!
А ты?
Он собран и серьезен, губы плотно сжаты, хмурится. Причем хмурится приблизительно так, как мог бы хмуриться парень, застукавший девчонку (уточняю: свою девчонку) с другим или увидевший ее выходящей ранним утречком из чужого дома. Все это мне совершенно не нравится, не нравится и то, как он на меня смотрит. Слишком цепкий у него взгляд, слишком пристальный. Как если бы он пытался вытащить у меня из мозгов все, что я сейчас думаю.