Я могу попробовать еще раз, говорю я, глядя на Кярда.
Не потому, что хочу туда идти, а потому потому что он сейчас такой из-за меня. Осознание этого отзывается солью океанских брызг на губах и странным ударом сердца, напоминающим удар падающей в жестянку ложки.
А мне потом вытаскивать твое бездыханное тело? Он косится на меня. И заново запускать сердце? Нет, спасибо.
Да, я сама только что об этом думала, но его слова от этого не становятся менее острыми.
Я не просила меня спасать, говорю глухо и отворачиваюсь.
Кярд снова ругается, а потом хватает меня за плечи и разворачивает лицом к себе.
Я не об этом, говорит он. А о том, что если ты зайдешь в воду, у тебя случится остановка сердца. Это был юмор, Мэйс, чтоб тебя! Ты свое лицо вообще видела?
Нет, зато я видела твое, хмыкаю я.
Это точно не совсем то, что стоит говорить, но он слишком близко и вызывает во мне слишком много чувств. Честно говоря, он вызывает во мне столько чувств, сколько не вызывал никто и никогда за всю свою жизнь, поэтому мне хочется оказаться как можно дальше от него. Не только физически.
И чем же тебя не устраивает мое лицо? неожиданно интересуется он.
Сейчас, когда в его глазах не горит огонь въерхов, он выглядит просто человеком. Хотя нет, просто человеком он никогда не выглядел, потому что эта черная тьма в глазах, в которой тонут даже зрачки нечеловеческая, но она меня не пугает. Я вдруг отчетливо понимаю, что она меня не пугает, и что единственное, что мне сейчас хочется сделать это проверить,
соленые у него губы или нет.
Приплыли.
Тебе помочь? интересуюсь я, выворачиваясь из его рук и кивая на панель навигатора, которая тоже темная.
Еще бы, после того, как ее чуть ли не раскрошили одним ударом.
Одним ударом! И это при том, что в нем не было силы въерха. О том, что стало бы с эйрлатом, будь она у него, думать не хочется. Хотя тогда с эйрлатом точно было бы все в порядке.
Я поставлю автопилот, говорит он. Здесь по прямой, никаких ограничителей, так что твоя помощь не потребуется.
Ну и чудесно.
А вот в городе тебе придется сесть за рогатку.
Что?!
Меня сейчас может вырубить, говорит он. И если это случится
Можно не продолжать.
Я не умею водить!
Здесь ничего сложного. Я объясню.
Ну еще бы, это же так легко.
У меня прав нет, Лайтнер!
Ты назвала меня Лайтнер?
В салоне взмывшего ввысь эйрлата нет ничего тяжелого, и это определенно в тему. Потому что мне хочется его стукнуть.
Ты никогда не нарушаешь правила, Вирна?
Он выделяет мое имя, и стукнуть его хочется еще сильнее.
Нет, отвечаю я. Не нарушаю.
В общем, если лаже случится такое счастье и тебя остановят в законах Раверхарна есть пункт, что ты имеешь право сесть за рогатку, если спасаешь кому-то жизнь.
Ты это только что придумал? вскидываю бровь. И тебе не надо спасать жизнь. Вроде бы.
Ты в этом так уверена? интересуется Кярд, а потом начинает хрипеть и заваливается на бок.
От удара головой о стекло разлается глухой звук.
Очень смешно, говорю я.
Ответа, разумеется, не получаю. Автопилот ведет ровно, но мне все равно не по себе.
Ладно, говорю я. Пошутили и хватит. Ха-ха-ха.
Тишина.
Кярд белый, как полотно, грудь его тяжело вздымается, и мне становится не по себе.
Эй, наклоняюсь к нему, легонько касаюсь его руки. Собираюсь осторожно нащупать пульс, когда меня резко перехватывают за запястье. От неожиданности дергаюсь назад, ладонью впечатываюсь в панель управления, разлается писк, и сиденье Кярда откидывается. Нас дергает назад, я валюсь на него, собираясь высказать все, что думаю, но не успеваю. Его губы врезаются в мои раньше, чем я делаю вдох, и мне снова нечем дышать. Нечем дышать, не за что ухватиться, кроме как за одну мысль.
Его губы совсем не соленые.
Жесткие и горячие да, но не соленые. Меня странно ведет то ли от этой мысли, то ли от того, как они сминают мои. Ураган чувств, который обрушивается всей своей мощью, грозя утопить не хуже штормовой волны, но я все-таки дышу. Рвано и через раз, когда по губам скользит холодный воздух, а потом опять падаю в этот дикий, обжигающий поцелуй.
Поцелуй.
С Кярдом.
Осознание этого заставляет отстраниться, вот только вдох (или выдох?) почему-то похож на стон. Я снова дергаюсь назад, но он успевает меня подхватить за мгновение до того, как я влечу в рогатку. Мне хочется закрыть руками рог, хочется затолкать этот выдох в себя и стереть его поцелуи с губ и из памяти, вместо этого я упираюсь ему в грудь.
Ты идиот! шиплю я.
Так на меня еще никто не реагировал.
Почему-то это «никто» ударяет больнее, чем должно. По большому счету, оно меня вообще цеплять не должно, но он меня цепляет.
Все когда-нибудь случается впервые, хмыкаю я, отбрасываю его руку и буквально падаю на собственное сиденье. Но это не отменяет того, что ты идиот.
Кярд дотягивается до панели, коротким прикосновением возвращает кресло в нормальное положение.
Почему бы тебе просто не признать, что ты за меня волновалась, Мэйс?
Почему бы тебе просто не признать, что это нормально волноваться, когда кому-то становится плохо? возвращаю ему его же слова.