Зенитные орудия, стоявшие на позициях, попытались открыть огонь, но практически сразу были атакованы новой группой «фляйшеров» и «флигендесроров». А затем над колонной внезапно появились винтовые «айзерне густавы». Прицельным огнем из пушек и реактивными снарядами они дополнительно обстреляли позиции зенитных орудий, а пролетая над колонной, высыпали дождь кумулятивных и мелких осколочных бомб. Каждый штурмовик нес до сотни таких бомбочек, внесших свой вклад в царящий на земле ад.
Грохот взрывов, оглушительный рев пламени, крики раненных и умирающих людей сливались в единой симфонии разрушения. Первый батальон танкового полка дивизии практически перестал существовать.
Генерал Файель приказал оставшимся частям дивизии двигаться вперед ротными колоннами. Но русская авиация не прекращала своих атак. Каждый лес, способный служить укрытием для войск, бомбили «фляйшеры». При этом они, кажется, использовали радиолокационные прицелы, так как маскировка не всегда спасала. К тому же дороги на пути колонн часто оказывались заминированы, а партизаны при любом удобном случае обстреливали автомобили и уничтожали отставших бойцов.
Поэтому и генерал, и все оставшиеся в живых его подчиненные с огромным облегчением узнали о заключении негласного перемирия с русскими. Часть войск, попав под удар 7-й Механизированной Армии русских, сдалась в плен, часть рассеялась, а остальные без сопротивления отступили в Германию, сопровождаемые шедшими за ними без единого выстрела танковыми и механизированными колоннами русских.
Офицеры арьергарда с завистью рассматривали в бинокль танки русских с приплюснутыми, зализанными башнями и мощными длинноствольными орудиями, механизированную пехоту, полностью посаженную на колесные бронетранспортеры и двигающиеся в их порядках тяжелые самоходки с орудиями калибра как минимум 150 мм.
Германия. Остров Узедом
На тихом малонаселенном острове в довоенные времена курортном, а позднее ставшим знаменитым благодаря местечку Пенемюнде, шли упорные бои. Высадившиеся в районе Крослина и Мелдекопфа, продвигающиеся в сторону полигона Пенемюнде десантники двести тридцать четвертого и двести тридцать седьмого полков 76-й гвардейской парашютно-десантной дивизии еще не успели получить новое вооружение, поэтому у них были только противотанковые «сорокапятки» и 80-миллиметровые минометы. Противостоящие им эсэсовские части были оснащены куда лучше, имея не менее дивизиона 105-миллиметровых гаубиц, противотанковые и полевые 75-миллиметровые пушки и даже роту танков. Правда, танки оказались всего лишь легкими «двоечками», но и они изрядно досаждали десантникам, пока один за другим не получили в ответ кумулятивные гранаты РПГ-2 или сорокапятимиллиметровые бронебойные снаряды. Разведка очередной раз проморгала крупные силы противника. Увы, на войне такое бывает чаще, чем думают читатели шпионских приключенческих романов. После нескольких неудачных атак стало ясно, что десантники ничего не могут сделать с заранее подготовленной обороной немцев.
Морской десант мог подойти лишь на следующее утро, к тому же главная его ударная сила крейсер «Максим Горький» поймал торпеду, выпущенную немецкой подлодкой, и вернулся в Лиепаю.
Ночью же главные немецкие специалисты вполне могли эвакуироваться на подводной лодке, чему пока противодействовали патрулировавшие побережье в районе Пенемюнде противолодочные самолеты с эскортом истребителей Ла-11.
Командир полка, полковник Пономаренко, только матерился, наблюдая за очередной неудачной атакой своих солдат. Повернувшись к радисту, он потребовал передать для авиации условную фразу: «Бабушка сильно больна». Затем по всем атакующим частям было отправлено приказание прекратить атаки и укрыться. Удивленные этим обстоятельством немцы также постепенно перестали стрелять, пытаясь понять, какую же пакость приготовили им русские на этот раз.
В это время круживший на большой высоте в стороне от острова бомбардировщик Ту-4А, получив условный сигнал, развернулся на боевой курс. Его командир, внимательно поглядывая на приборы, перевел самолет в пологое снижение, стараясь точнейшим образом вывести машину в заданную точку.
После того как самолеты, патрулировавшие прибрежную зону, словно стая испуганных птиц, устремились на восток, на поверхность моря в районе, называемом немцами Хафен Ейн, то есть «Гавань один», всплыла подводная лодка. С нее в сторону гавани был подан световой сигнал. Стоящим на мостике лодки было видно, что на пристани началось движение. Конечно, лодка могла и причалить, но ее командир, ежеминутно ожидающий возвращения русских самолетов, счел это недопустимым риском. Крик наблюдателя, увидевшего одиночный русский самолет, и рокот мотора катера донеслись до капитана цур зее[2] Приста одновременно. Самолет, большой русский бомбардировщик, пролетел на значительной высоте, и от него отделилась одна единственная бомба, над которой раскрылся парашют. Капитан, несколько мгновений проследив за ее снижением, перевел бинокль на приближающийся катер и в этот миг яркий свет, затмивший Солнце, залил все вокруг.