Логичев с напарником боевым разворотом устремились ко второй паре немцев, но опоздали. Их уже атаковала вторая пара дежурного звена. Еще один немец резко просел, выбросил пламя и из него вывалился пилот. Увы, спастись ему было не суждено раскрывшийся было парашют мгновенно вспыхнул.
Зажав оставшийся самолет и диктуя ему направление трассами очередей, дежурное звено повело неизвестный реактивный истребитель немцев на аэродром. При посадке и у этого самолета отказал левый двигатель, самолет вынесло вбок от полосы. Хорошо, что везение этого пилота пока не кончилось, самолет попал в противопожарную канаву, сломал шасси, но не загорелся. Приземляясь, Логичев видел, как со всего аэродрома к севшему немцу бегут технари и солдаты роты охраны.
Позднее командир полка сообщил, что посаженный немецкий самолет опытный реактивный истребитель Хейнкеля Хе-280. Оказывается такой самолет взлетел в Германии еще в апреле сорок первого и только ненадежность двигателей помешала немцам запустить его в производство. Про ненадежность его движков Логичев мог многое сказать по личным наблюдениям. Но то, насколько немцы обгоняли Советский Союз в сороковых годах, его здорово потрясло.
А победу Петру так и не засчитали. Сбитый самолет упал на нашей территории, однако он оказался снят на ФКП[3] ведомого, который и получил эту победу. Второй же, взорвавшийся, в снимок не попал и засчитан Логичеву не был. Впрочем, долго переживать по этому поводу ему не пришлось, через неделю он рассчитывался с полком и прощался с друзьями, получив назначение в Центр переучивания летного состава в Липецке.
Несмотря на войну, железные дороги Союза работали как часы, что было и понятно никаких угроз с воздуха, перевозки войск минимальны, только снабжение. Поэтому дорога заняла не слишком много времени, и Петр очень скоро прибыл в Липецк.
Здесь его ждал сюрприз оказывается, он попал на тот же курс подготовки, что и его друг из сорок первого лейтенант Муравьев. Пока он и еще несколько человек из сорок первого проходили дополнительную подготовку и вывозные полеты на реактивных истребителях. Приехавшие позже них, Логичев и другие летчики из пятьдесят третьего года приступили к теоретическому курсу переучивания на новый самолет дальний всепогодный истребитель сопровождения Ла-200Б. Самолет предназначался для длительных полетов в любых метеоусловиях и на огромные дальности для сопровождения стратегических бомбардировщиков, кроме того, на нем планировалось установить новейшую прицельную радиолокационную систему, а в дальнейшем, и систему дозаправки в воздухе.
Занятия и жизнь в мирном, гостеприимном Липецке нравились Петру, но временами он тосковал по своему полку и своим боевым товарищам, жалея, что учеба не проходит как обычно, всей частью. Инструкторы Центра, которых он спрашивал об этом, сказали, что выбор обучаемых шел по медицинским показаниям. Выбирались летчики-истребители, по медицинским обследованиям способные переносить длительные полеты в тесной кабине.
Самолеты поступали в Центр прямо с завода. Новенькие, блестящие дюралем, огромные по сравнению с привычными МиГами, они все же больше напоминали Логичеву легкие бомбардировщики, а не истребители. Он даже подумал, что надо бы написать рапорт о переводе назад в полк, но решил все же дождаться первого полета.
[1]БАО батальон аэродромного обслуживания.
[2] «Хейнкель», Хе-280 опытный реактивный истребитель Хейнкеля. Первый полет совершил в апреле 1941 г. Отсутствие в то время в Германии возможностей выпуска надежного двигателя не позволило довести самолет до серии. В действительности к июню их было построено всего три экземпляра, и шесть было в сборке.
[3] ФКП фотокинопулемет, по его снимкам контролируется результат атаки.
Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход
Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход
(Июнь-август 1941/1953)
Белоруссия и Белостокский выступ
Командир 261-го танкосамоходного полка 27-й гвардейской механизированной дивизии 7-й Механизированной Армии полковник Иван Васильевич Котляров прошел всю Великую Отечественную, как говорится «от звонка до звонка», начав ее младшим лейтенантом в 7-м танковом полку 4-й танковой дивизии. Дважды горел в танке, выходил из окружений и сам окружал, закончил войну майором, командиром гвардейского тяжелого танкового полка. Сейчас он командовал одним из лучших полков 7-й Армии, но, увы, сокращенного состава, как и вся армия. Поэтому главной заботой Котлярова была приемка пополнения и сколачивание подразделений. Повторное нападение немецко-фашистских войск не стало для Ивана Васильевича сильным потрясением, с начала Корейской войны он жил в постоянном ожидании какой-нибудь очередной пакости со стороны американцев и их союзников. Война обострила его интуицию на всякие неприятности. Как он иногда говорил:
Болванка еще и полметра до танка не долетела, а я, старый сталинский танкист, уже в канаве.
Поэтому он был вдвойне зол, получив предписание оставить полк на заместителя и прибыть в штаб армии. Всякий, кому приходилось оставлять на полдороге начатое весьма важное дело, передав его в чужие руки, легко его поймет. Да еще и интуиция его дала осечку, вот Иван Васильевич и сердился. Нет, его заместитель был неплох, других в 261-м не держали, но бросать свой полк в разгар подготовки к решающему наступлению ужасно не хотелось. Боевого опыта у заместителя не было, а Котляров хорошо помнил, как резко меняются люди под огнем. Жалко было людей, с которыми сросся как с родными, ведь Котляров со своим опытом, добытым кровью, мог бы помочь им обстреляться, пережить первые, самые трудные бои, предотвратить ошибки, совершаемые от недостатка реального боевого опыта. Но приказ есть приказ и вот уже «козлик» комполка повез его в сторону штаба армии, расположенного недалеко от Борисова. Части 7-й Механизированной Армии пока продолжали оставаться в районах расквартирования.