И тут на столе зазвонил телефон. Обыкновенный, наш, советский. Красной пластмассы. Только без номеронабирателя.
Полковник взял трубку, прижал крепко к уху, но я расслышал. Срочно принимайте больного из Жёлтой Реки, сделайте все возможное и невозможное, вот что сказали.
Жёлтая Река, вот оно как. Yellow river is in my mind and in my eyes
Простите, но у меня срочное дело. После договорим, сказал он.
Ещё как договорим, согласился я.
На прощание я бросил взгляд на барометр. Стрелка теперь указывала на «Бурю». Песок, смешанный с обрывками плакатов «Слава труду!», бился в стекло, словно требуя впустить его внутрь, мол, я здесь хозяин.
Глава 4
27 апреля 1980 года, воскресенье
Задача на сообразительность
Итак, мы начинаем!
Передо мной четыре конверта. Женя Конопатьев, Игнат Шишикин, Сеня Юрьев записали свое мнение, положили в конверты, то же сделал и я.
Мнения по поводу обследуемого больного, Ивана Григорьевича К., инженера, геолога и просто советского человека. Его доставили к нам под утро. Экстренное обследование. И мы постарались. Тяжёлый случай, видно невооружённым глазом. А вооружённым новейшей техникой, видно ещё лучше. Но следует понять, что мы увидели. Перед лабораторными анализами снимайте шляпу, но не теряйте головы этому нас ещё на третьем курсе учили. И хотя возможности «Космоса» несравненно больше, нежели лабораторные анализы, это отнюдь не освобождает от обязанности думать, напротив, пищи для размышлений становится только больше. «Чем больше телескоп, тем больше перед вами загадок вселенной» оттуда же, с третьего курса.
Собрались мы в ординаторской «Космоса», где стоит книжный шкаф, где есть аквариум, большой, с рыбками, но главное достояние ординаторской самовар. Электрический, но пузатый, под старину. Да, врачи любят пить чай. В одном пакетике заварки, будь то наш, «Советский Краснодар», или британский «Липтон», обыкновенно содержится пятьдесят миллиграммов кофеина, или около того. Если в чашку кипятка опустить два пакетика, будет сто миллиграммов, что бодрит умеренно. Другие алкалоиды-теины расширяют сосуды, предотвращая повышение давления. А чайная ложка гречишного мёда дает топливо для маленьких серых клеток. Не таких уж, впрочем, и маленьких. Кнутик и пряник в одной чашке. Выпил, и два часа работаешь в турборежиме. Проверено в школе «Ч»: шахматные задачки после чая решаются и вернее, и быстрее.
Я достал из конвертов листки, разложил на столе. Стол в ординаторской большой, прочный, довоенной работы, двенадцать докторов уместятся без тесноты. Но сегодня нас только четверо, старая гвардия.
На листках мы написали предварительные диагнозы. На листках чтобы избежать влияния «общественного мнения». Сначала каждый излагает собственное. Чтобы топором не вырубить. Никого, да. Нам не нужны Раскольниковы, нам нужен Пётр Петрович Лужин. Человек в поисках истины.
Поставить диагноз «с лёта» удается не всегда. Положим, откусит акула ногу пловцу, тут всё ясно, травматическая ампутация конечности, не поспоришь. А вот если человек жалуется, что всю ночь слышит голоса это что? Живёт в общежитии? Слуховая галлюцинация? Правильный ответ работает транзисторный приёмник. На пятом курсе был случай. У парня с нашего потока. Стал слышать голоса по ночам. Причём, на иностранном языке. Кажется, на английском в языках он был не силён. Приёмник завалился за диван, включенный, но работал, на минимуме, тихо-тихо, днём и не разобрать, а батареек хватило надолго. Ночью же, когда всё вокруг умолкало, он слышал Би-би-си. На английском. А языка не знал. Потому решил, что его кто-то облучает. Скрытый враг, шпион, или что-то вроде. То ли со спутников, то ли ещё как. Смешно, да не до смеха. Помог сбор анамнеза: парень делил комнату с братом, моряком. Брат ушёл в плавание, дальнее, тогда-то и начали звучать голоса. Причина в том, что у брата был радиоприемник, хороший, купленный в «Альбатросе». Доктор посоветовал человеку обыскать комнату самым тщательным образом. И ура, ура, разгадка оказалась за диваном. А могло всё кончится печально, да.
Сегодня утром из госпиталя доставили больного для обследования. Доставили, потому что больной был в том состоянии которое обычно расценивают, как состояние средней тяжести. Сам бы не дошёл. В госпиталь он попал ночью, как только улеглась песчаная буря, но госпитальных возможностей оказалось недостаточно. Давай в «Космос»!
Давай.
И вот мы его проверили и так, и этак, результаты передали сопровождению, и больного увезли назад, в госпиталь. У нас-то стационарного отделения нет, не наша функция. Может быть, когда-нибудь, потом, но вряд ли. Это совсем другая структура госпиталь. Совсем-совсем. И по штатам, и по деньгам, и вообще.
И потому наши доктора практикуют в больнице Аль-Фатех. Хирургам нужно постоянно оперировать, чтобы не было рахита, то бишь чтобы навык не терять, а, напротив, развивать и наращивать. Терапевтам тоже полезно. Диагностика диагностикой, амбулаторный приём хорошо, но стационара заменить ничто не может.
Больного, значит, увезли, а мы стали думать. Полезное занятие. Желательно каждый день думать, хотя бы по полчасика. Лучше час. А вот больше не всякому полезно.